Горм, сын Хёрдакнута

Боевая сила венедов оказалась в тупике перед двустворчатой железной дверью, закрытой поперечной дубовой балкой на железных крюках. Пара воинов приподняла балку и прислонила ее к стене, но дверь почему-то была еще и заперта с другой стороны.

– Это еще зачем? Снаружи и изнутри заперта? Видно, тут уж придется пошуметь, – сказал Домослав, берясь за балку. А ну, Мечко, Собко, наляжем?

Три лютича не стали вышибать дверь, а просунули слегка заостренный конец балки между ее нижним краем и полом, и навалились на другой конец поперечины. Железные створки со скрипом поползли вверх и съехали с петель. Лютичи отпустили балку, дверь с грохотом полетела на стертые камни. За дверью оказался один из покоев замка с двумя лестницами – одной в помещения второго яруса, другой – на башню внутренней стены, выходившей на юг. На дощатом столе лежали луки и пучки стрел. Некто в черном, макавший стрелы в ведро с какой-то гадостью, успел схватить один из простых дугообразных луков и пустить две стрелы, пока ему в плечо не воткнулся клевец[72], брошенный Собеславом – рослым молодым лютичем. Первая стрела пробороздила предплечье Мечиславу – второму воину, помогавшему Домославу с дверью, и на излете застряла в кольчуге вождя бодричей. Вторая воткнулась в притолоку.

– В навь, в навь, пугало безблагостное, черный змей тебя захавай и с утеса испражнись, – Челодрыг добил лучника жалом меча в горло и сорвал с его шеи серебряную цепочку с оберегом.

Глава 23

– Отступают, твари! – крикнул Кнур.

Его щит давно разлетелся в куски, и он по очереди гвоздил неприятелей топором справа и молотком на длинной рукояти слева.

– Стой, где стоишь! Или это такой… нам подарок, или… что-то нечисто! – отозвался Горм, отклоняя укол вражеского копья подставленным снизу под острым углом щитом и отвечая прямым ударом с выпадом из-под щита. – Ламби, прикрой!

Ловчий занял место старшего Хёрдакнутссона в проходе, ведшем во двор из первого яруса башни. Предводитель первой сотни зажал меч под мышкой левой руки, вытащил рог, и протрубил четыре раза – два раза коротко, два длинно. Гнупа в шлеме с позолотой, стоявший за зубцом на стене замка, и точно манил своих ратников назад. Какое-то непонятное движение началось вдоль боевой площадки второй стены, возле одной из дверей, ведших вовнутрь замка. Гнупа с ожиданием уставился на эту дверь, спрашивая что-то у одного из стоявших рядом с ним воинов. Тот кивнул, хлопнул по плечу еще одного оболдуя в ржавой кольчуге, и вместе с ним скрылся в замке.

На дворе перед замком установилось относительное спокойствие – защитники отошли к внутренней песчаниковой стене с обгоревшей дверью, которая вела в замок, дружина Хёрдакнута осталась в захваченных башнях и на площадке между ними. Несколько десятков тел валялось на раскисшей от крови земле. Хельги и Торкель время от времени пускали с южной башни стрелы в воинов Гнупы, те прикрывались щитами. Все остальные лучники, добравшиеся до верха стены, полегли.

Наконец, из верхней двери в замок кто-то показался. На Гнупиной роже с несуразно длинной верхней губой, подозрительное ехидство резко сменилось недоумением – этот кто-то был не одним из его оболдуев, а рослым венедом в кольчужном хауберке, заносившим окровавленный клевец для удара. Стоявший рядом карл поднял щит, но острие прошло сквозь дерево и кожу и глубоко рассекло его предплечье. Левая рука карла повисла. Второй удар венедского оружия пробил шлем и череп. На стену хлынули воины Домослава и Годлава. Гнупа и пара холуев уже успели скрыться в дальней двери, ведшей в северо-восточную каменную башню. Деревянные створки с железными заклепками захлопнулась за ними, оставив с пару дюжин злыдней в никудышных кольчугах и с тупыми мечами умирать под натиском лютичей и бодричей. «Рерик! Рерик!» – поднялся клич.

– К воротной башне!

Горм прерывисто дунул в рог несколько раз, перекинул его на ремне за спину, снова схватил меч и, выскочив из-за спины Ламби, побежал вдоль юго-восточного участка стены. Ловчий, Кнур, Щеня, и еще несколько дружинников с первого яруса башни припустились за ним. Какую бы цель изначально ни преследовало отступление Гнупиных оболтусов, оно подарило Горму и его передовому отряду прекрасную возможность добежать до ворот. Вход в городище со стороны пристани был перекрыт подъемными решеткой и мостом. С воротной башенки начали стрелять и кидать копья, но сын ярла и его товарищи уже успели добежать до непростреливаемого пятачка у решетки.

– Ну не дурак ли это строил, – радостно заметил Кнур.

– А ну налегли! – Йокуль, ходивший в походы еще с Рагнаром, вцепился в нижний брус решетки. Рядом с ним, Щеня и Горм уперлись ногами в землю и потянули. Решетка поднялась настолько, что Кнур смог проскользнуть под ней. Сын кузнеца попробовал дотянуться до канатов, державших мост стоймя, но ему недоставало доброй пол-сажени.

– Токи, мы сейчас снова поднимем решетку, катись под нее, подсадишь Кнура, – сын ярла хлопнул по широкой спине дружинника с жизнерадостной толстой мордой, уделанного в крови так, как будто он только что неудачно зарезал барана.