Грех бессмертия

Поэтому она должна пройти в?.. Ее сердце застучало. Она сжала плечи и оттолкнулась. От усилия на лице выступил пот. Тяжело. Тяжело и очень жестко - нет пути. Ее плечи и спина болели. Она уперлась ногами в стену туннеля. Что-то сдвинулось. Она вздохнула, перевела дыхание и оттолкнулась вновь. Послышался шум камня, скребущего скалу. И когда она уже проложила дорогу, внезапно, как если бы кто-то с другой стороны неожиданно отбросил камни прочь, она упала вперед, не сумев удержать равновесие. Камни, большие и малые, со страшным шумом устремились вниз вместе с ней. Завеса из каменной пыли оседала на ней желтоватым туманом. Она уронила фонарь, открыла рот для крика, но камень ударил ее по локтю, и рука онемела. Подбородком она задела скалу, и зубы клацнули, поранив верхнюю губу. Она упала на ровную поверхность и в течение некоторого времени лежала неподвижно. Эхо падающих камней гремело вокруг нее, как марширующая армия. Пыль побелила ее волосы и тело, и сама она пахла потом и кровью. Прямо перед ней на каменном полу светился луч фонаря. Придя в себя, она подползла к фонарю, схватила его белой костлявой рукой и осветила ноги. Медленно посветила во всех направлениях. Ее глаза засверкали. Длинный зал с гладкими стенами. Паутина и пыль вокруг затемненных фигур. Она покинула тот мир. Мир автомобилей, небоскребов и огромных океанских лайнеров. И вступила в мир древностей - такой непохожий и ошеломляющий, что кровь стыла в жилах. И такая тишина. Такая полная, полная тишина. Она пошла вдоль зала, вздымая волнами пыль. На противоположной от нее стороне выступали какие-то фигуры. Статуи в рост человека, изображающие борьбу, бросания копья и удары мечом. Безразличные лица с пустыми глазницами смотрели на свет. "Прекрасно", - услышала она свой собственный голос. И голос эха: "прекрасно, прекрасно, прекрасно", и еще сотню раз и каждый раз слабее и слабее. Эти статуи были сделаны из светлого мрамора. И как только она подошла поближе к одной из них, играя светом по поверхности ее боевой одежды, она увидела, что они были...

Кровь закипела в ее жилах. Да. Да. Они. Они.

Фонарь задрожал в ее руке, заставляя танцевать сумрачные тени.

Через несколько шагов она увидела на стенах остатки фресок, изображавших батальные сцены, потрескавшиеся от времени, но все еще сохраняющие кое-что от оригинала, в том числе и цвета, красные, зеленые и синие. Воины поднимали свои мечи над павшими, огромные боевые кони растаптывали ряды закованных в броню врагов, лучники выпускали стрелы по направлению к солнцу. Свидетельствами кровавой резни были сломанные конечности; головы, снесенные с плеч; шеи, разодранные в клочья; рабы, закованные в цепи, увлекаемые следом за золотистыми конями. Удары ее сердца тяжело отдавались в голове, воздух был насыщен древними, тайными и страшными вещами, но она не могла себя заставить покинуть этот зал с его необычайной красотой и ужасом.

Ей показалось, что она слышит, как доктор Водантис снова и снова зовет ее по имени, снова и снова, но скоро его голос растворился в стенах, и она осталась одна. Она ступила вперед, в темноту, звук ее шагов отдавался эхом, словно кто-то следовал за ней совсем рядом, по пятам. Кто-то или что-то, избегающее света.

В дальнем конце зала свет фонаря упал на что-то тускло блестящее. Это была огромная, грубо отесанная каменная плита высотой до пояса. Женщина двинулась вперед, поднимая подошвами густо лежащую пыль, затем остановилась и направила свет вниз на пол. Вокруг нее были разбросаны груды металлических предметов, грубо обработанных, усеянных хлопьями ржавчины и распадающихся на куски, узнаваемые только наметанным глазом: рукоятка меча; что-то вроде наконечника копья; несколько поврежденных шлемов, один почти полностью сплющенный; остатки брони, покрытые рубцами, ржавчиной, валяющиеся горой в белой пыли. Луч фонаря выхватил зазубренные остатки лезвий боевых топоров, тускло отражающие свет. Затем луч упал на что-то, лежащее на полу. Это была кость. Далее среди оружия и пыли она увидела и другие кости - россыпь костей. Проломленный череп ощерился на нее. Она осветила фонарем пространство над костями и увидела, что стены и потолок густо покрыты черной копотью. Спотыкаясь, она отступила на шаг назад, вдыхая воздух с тяжелым и громким сопением.

Там, над черным камнем, выступал пьедестал, и на нем стояла фигура, руки которой были простерты к ней. Застывшая, чтобы вечно наблюдать за мертвыми. Глаза идола уставились на нее. Статуя была такая жизненная и такой тонкой работы, что женщина подумала на мгновение, что эти незрячие глазницы шевельнулись. Тени убежали от счета. И она теперь была уверена, что слышит, как ее окликают по имени. Доктор Водантис зовет ее из другого места и другого времени. Нет. Не доктор Водантис.

Совсем другой.