Грехи отцов наших и другие рассказы

Женский голос откуда-то издалека перекрыл музыку, Лили протянула руку. Дисплей вернулся к настройкам, и Дэвид ввел запрос на связь, который после положенной паузы предложил оставить сообщение. Крякнув с досады, он ввел новый запрос. И еще раз. Система Лили была не в сети. Дэвиду страшно хотелось броситься на станцию «трубы» и самому добраться в Иннис-Шэллоус, но он не знал, где ее там искать. Не знал даже, откуда она отправила сообщение. Любопытство и ужас сплетали для него сотню объяснений. Лили взяли с товаром, и теперь надо заплатить полицейским, чтобы не попасть за решетку. Ее нашел кто-то из врагов Хатча и угрожает смертью, если она не скажет, где его искать, – и ей надо бежать с планеты. Или она забеременела, и ей надо в Дханбад-Нова на аборт. Он задумался, сколько ей понадобится денег. Представил, как она улыбнется, когда он их принесет. Когда спасет ее – от чего там надо спасать. Но прежде всего следовало зафиксировать данные и попасть домой. Чтобы никто ни о чем не узнал. Он поставил ручной терминал на запись и сдвинулся к центру картинки.

– Я постараюсь, Лили. Только ты со мной свяжись. Расскажешь, что случилось, и я сделаю, что тебе нужно. Обещаю. – Он чувствовал, что не все сказал. Что-то надо было добавить. Что – он не знал. – Что бы там ни было, мы пробьемся, да? Ты только мне позвони.

Он ввел адрес и отправил сообщение. И весь вечер ждал гудка вызова. Не дождался.

Домой он попал ближе к полуночи, но отец и тетя Бобби еще не спали. Монитор в большой комнате передавал популярную программу – там что-то воодушевленно вещал седой мужчина с рублеными чертами лица. Звука не было, и казалось, будто выступающий добивается их внимания. Отец Дэвида сидел на диване, массивной фигурой подавив все пространство от подлокотника до подлокотника – как король на троне. Тетя Бобби прислонилась к стене, на каждой фразе поднимая одной рукой тридцатикилограммовую гирю и плавно опуская, пока слушала.

– Мне так видится, – сказала она.

– Но это не так, – ответил ей отец. – Ты – подготовленный профессионал. Сколько средств вложил в тебя Марс, пока ты служила? Эти ресурсы не с неба свалились. Марс кое-что отдал, чтобы открыть тебе дорогу, обучить тому, что ты умеешь.

Этот тон был знаком Дэвиду с малых лет – тон, от которого у него внутри все сворачивалось. Мужчина на экране гневно воздел руку – и, опустив ее, изобразил обаятельную улыбку.

– Я это ценю, – заговорила тетя Бобби тихо и сдержанно – но ее слова кричали громче, чем повышенный тон отца. – Я служила. На этой моей дороге случилось много восемнадцатичасовых вахт и…

– Нет-нет-нет. – Отец замахал широкой ладонью, словно дым разгонял. – Ты не должна жаловаться на переработки. Работа инженера требует не меньшей отдачи…

– И много погибавших у меня на глазах друзей, – закончила тетя Бобби. Гиря поднялась и опустилась во внезапно наступившем молчании. Тетя Бобби переложила груз в другую руку. У отца лицо налилось кровью, пальцы сжимали колени. Тетя Бобби улыбнулась. И грустно продолжила: – Ты хочешь взвалить на меня еще и это. Валяй, попробуй.

Дэвид поставил терминал на кухонный стол – пластик, щелкнув по пластику, предупредил их о его приходе. Когда взрослые обернулись к нему, Дэвид заметил фамильное сходство. На миг ему увиделись старший брат с младшей сестрой, ведущие не прекращавшийся с детства разговор. Кивнув им, Дэвид отвернулся, потому что эта мысль его взволновала и немного смутила.

– С возвращением, – приветствовал его отец, поднимаясь с дивана. – Как дела в лаборатории?

– Хорошо, – ответил Дэвид. – Мама обещала оставить мне поесть.

– В холодильнике карри.

Дэвид кивнул. Он считал, что карри – это невкусно, но есть можно. Положив двойную порцию в самонагревающуюся тарелку, он установил ее на подогрев. Глаз не поднимал, одновременно надеясь, что старшие, вернувшись к разговору, забудут о нем, и страшась услышать их ссору. Тетя Бобби откашлялась.

– Узнали что-то новое насчет «трубы»? – спросила она. Перемена голоса сказала Дэвиду, что она выбрасывает белый флаг.

Отец протяжно вдохнул и выдохнул через нос. В карри привкус имбиря был заметней обычного, так что Дэвид задумался, не тетя ли его готовила.

– В новостях говорили, что нашли улики, – наконец подал голос отец. – Думаю, до конца недели кого-то задержат.

– А о внешнем вмешательстве не упоминали?

– Нет. Какой-нибудь придурок из протестующих решил доказать, как мы уязвимы, – отрезал отец с такой уверенностью, словно знал наверняка. – Это всюду случается. Я так скажу – гнусные эгоисты. Мы как раз составляли месячный график. Теперь каждый потерял по меньшей мере день. Для одного человека это немного, но тут из графика выбились тысячи. Как это наш папа говорил: если триста шестьдесят пять человек пропустят одну смену, мы в один день потеряем год. Помнишь?

– Да, что-то такое было, – кивнула тетя Бобби. – Мне помнится насчет девяти тысяч, пропустивших час.

– Мысль та же самая.