Я вижу солнце

Не хочу быть почтальоном! Слышите, вы?! Побойся бога, Кишварди! Мой мальчик ведь тоже на фронте! Пожалейте меня! Сжалься хоть ты надо мною, господи! Спускайся сюда и сам раздавай людям эти проклятые бумаги! Ты бог, ты вынесешь все! А я всего лишь простой смертный, и нет больше моих сил! Ты создал этот мир, ты и неси ношу эту! А меня избавь! Хватит с меня! - Коция снял сумку и поднял ее вверх. - Слышишь меня, господи?

Хватит с меня! - Он изо всех сил шмякнул сумкой об стол. Посыпались треугольники писем, газеты, журналы, несколько конвертов с напечатанными адресами. Коция с минуту пристально вглядывался в эти конверты, которых народ боялся как чумы, потом сел, уронил голову на стол и разрыдался.

Я был уверен, что люди, с нетерпением ожидавшие каждой весточки с фронта, бросятся к столу, разберут все эти письма и конверты, чтобы здесь же, сейчас же узнать о приготовленной им судьбой радости или горе. Однако произошло непонятное: застывшие от ужаса женщины и мужчины вставали, чинно, как на панихиде, обходили стол и молча покидали комнату, словно в ней находился покрытый саваном покойник, которого оплакивал почтальон Коция.

* * *

Было раннее утро. Наш больной сидел на балконе и, глядя в надтреснутое зеркало, намыливал щеки. Я стоял тут же и правил на старом ремне бритву, а тетя зашивала мои многострадальные изодранные за день брюки, - Доброе утро, Кето! - к балкону подошла Мина с небольшой корзинкой в руке.

- Утро доброе, Мина!

- Это и есть ваш больной? Здравствуйте, батоно [Батоно - вежливая форма обращения к старшему, лезнакомому, вообще к уважаемому человеку; по смыслу - сударь, господин], как вы себя чувствуете? - обратилась Мина к русскому.

Тот улыбкой поблагодарил женщину и выразительно взглянул на меня выручай, мол. - Хороший, видать, парень! - сказала Мина, потом спохватилась, достала из корзины бутылку с молоком и поставила ее на лестнице. - Не обижайся, Кето, на большее моей козы не хватило!

Не успела тетя опомниться, как Мина повернулась и ушла.

Спустя минуту во двор сломя голову вбежал внук Эдемики Роман.

- Тетя Кето, это прислал дедушка для вашего больного солдата! Вот! - он поставил на лестнице бутылку, - До свидания! - и мальчик ускакал.

Целый час сидел на балконе с намыленными щеками наш больной и с разинутым от удивления ртом смотрел, как во двор один за другим входили соседи, улыбаясь и кивал головой говорили ему какие-то непонятные слова, ставили на лестнице бутылки с молоком и, все так же улыбаясь, уходили.

Последним пожаловал Бежана. Взглянув на батарею бутылок, он ничуть не удивился, лишь озабоченно сказал тете:

- Где бы нам достать хорошую закваску? Получится отменный сыр!

АНАТОЛИЙ

У нашего больного оказались красивое имя - Анатолий и царская фамилия Романов. Но все село, кроме меня, тети и Хатии, называло его по-прежнему Сосоин русский.

Однажды утром, почувствовав себя окрепшим, Анатолий попросил свою одежду. Тетя вынесла ему выстиранное и выглаженное обмундирование и вышла из комнаты. Ничего не подозревая, я помог Анатолию умыться, подал полотенце, гребенку. Когда же он оделся, обулся, подошел ко мне, обнял, потрепал по щеке и поцеловал в лоб, - я все понял. Я выскочил на балкон и заорал:

- Тетя! Иди сюда, тетя!

Прибежала перепуганная тетя.

- Что случилось, Сосойя?

- Он уходит!

- Кто?

- Анатолий уходит, тетя!

- Как уходит? Куда? - тетя оглянулась на дверь.

Свежевыбритый, причесанный, похорошевший Анатолий стоял в дверях и неловко улыбался.

Тетя поднялась на балкон.

- Что вы надумали, Анатолий?

- Пора мне, хозяюшка!.. Чувствую себя, слава богу, хорошо. А вам сердечная благодарность за все! Спасибо всем, вам - особенно! Никогда не забуду вас!.. Извините меня за причиненные хлопоты... До свидания, дорогая!

Анатолий протянул руку, тетя пожала ее. Так они стояли, молча глядя друг на друга. Наконец Анатолий повернулся ко мне:

- А ты проводи меня, Coco!

Он спустился по лестнице и не спеша, размеренными шагами направился к калитке. Я и тетя не двигались с места. Подойдя к калитке, Анатолий ухватился за колья, приподнялся да так и остался с занесенной над порогом ногой - переступить его не смог. Он обернулся, посмотрел на нас с виноватой улыбкой и присел на пороге. Я и тетя подошли к нему.

- Не хватило пороху... - проговорил Анатолий.

- Вы еще слабы, - сказала тетя, - и потом, куда вы идете, к кому? Останьтесь у нас! Не стесняйтесь! Будем делиться, чем бог послал... Месяц, два, а там видно будет...

Анатолий не отвечал.

Тетя взяла меня за руку, и мы вернулись в дом. Тетя прошла в комнату, я остался на балконе. Анатолий еще некоторое время сидел на пороге калитки, потом встал и медленно побрел обратно...

...Спустя несколько дней, вернувшись из школы, я и тетя заметили в нашем хозяйстве странные изменения: