Яйца раздора

Но к ночи ситуация изменилась к лучшему. Машин стало меньше, а гаишники спать полегли. Мы мчались на быстрокрылой Лялькиной «судзучке» и поминали щедрого Борюсю.

— Хороший все-таки он мужик, — сказала Лялька. — Веселый и нежадный. Такую машину подарил! А я с ним поругалась...

— Как поругались, так и помиритесь, — ответила я. — В первый раз, что ли? Милые бранятся — только тешатся.

— Это точно, — согласилась Лялька. — Приеду домой, обязательно помирюсь. Если, конечно, он будет меня об этом умолять, — добавила она со смехом.

Кто не знает Ляльку, может подумать, что она легкомысленная и избалованная особа. Но это не так. Вернее, это так, но только до той поры, пока все вокруг тихо и спокойно. Но если же, не дай бог, с кем-то из Лялькиных друзей или родственников случается какая-то беда, куда что девается. К черту обрезается дорогостоящий маникюр, засучиваются рукава, и Лялька самолично, например, делает ремонт в квартире своей престарелой тетки, в доме которой прорвало трубу с горячей водой и залило четыре этажа. И пока другие соседи осаждают ЖЭК, требуя возмещения убытков, Лялька на свои кровные закупает побелку, краску, клей, обои. И клеит, красит, ремонтирует... За электрику она, правда, никогда не берется. Несмотря на то, что закончила технический вуз, природу электрического тока Лялька не понимает и поэтому его боится. Еще она боится тараканов и крыс, а больше, кажется, ничего и никого, а уж тем более жизненных трудностей. Вот, например, когда у Лялькиного брата, Олега, родилась двойня, а Машка, его жена, угодила в больницу с аппендицитом, Лялька тогда как мать-героиня выхаживала новорожденных малышей, да еще и со старшим пацаном управлялась. А старшему тогда аккурат год исполнился. Да и теперь она для своих троих племянников как вторая мать. Вечно кто-нибудь из них у нее ошивается. То она одного везет на море, то другому покупает коньки и кроссовки. А теперь вот старшенькому, Ваське, подарила свой не старый еще «Опель». Пусть, говорит, катается. В молодости такая игрушка — в кайф. Это потом машина становится необходимым средством передвижения.

Мы ехали уже пять с половиной часов, и Лялька заметно подустала. Периодически я наливала ей из термоса кофе, но это мало помогало. Я и сама, если честно, очень хотела спать и время от времени начинала клевать носом. Наконец Лялька съехала на обочину шоссе и, заглушив двигатель, заявила:

— Все, не могу больше — засыпаю. Давай передохнем, поспим немного. А то недолго и до беды. Я вчера ночью почти не спала — все с Борькой ругалась...

— Всю ночь?

— Ну не всю, конечно. В смысле ругались не всю, а не спали почти всю. Тьфу ты, — плюнула Лялька, — язык совсем уже заплетается. Давай съедем в лес и там переспим до утра.

Я посмотрела в черноту леса и поежилась. Трудно сказать, что страшнее — остаться на дороге или углубиться в чащу. Я все-таки не такая смелая, как Лялька, и ночевать в лесу мне совсем не хотелось. Мне даже спать сразу расхотелось.

— Я поведу, — сказала я. — Я совершенно не хочу спать. А ты забирайся на заднее сиденье и спи.

— Еще чего, — буркнула Лялька и съехала по грунтовой дороге в лес. — Знаю я, как ты водишь. Угрохаешь мне машину, а она мне еще очень нравится. Не дам и не проси.

Вообще-то жадностью Лялька никогда не страдала. Может снять с себя хоть последнюю рубаху, хоть новенькую норку, но сегодня отчего-то развредничалась.

— Ложись давай, — скомандовала она и откинула спинку моего кресла. Оно мягко опустилось вниз и, сровнявшись с задним сиденьем, образовало вполне комфортабельное ложе. — Вот тебе подушка и плед, — протянула мне сверток Лялька. — Устраивайся.

Потом она попыталась точно также откинуть спинку своего кресла, но не тут-то было. Та откидываться не хотела. Лялька принялась отчаянно давить на все имеющиеся у кресла ручки и рычажки, но спинка стояла насмерть.

— Вот черт, — выругалась она. — Что же у японцев водителям спать не полагается, что ли?

Она еще несколько раз попыталась привести спинку своего кресла в горизонтальное положение, но у нее так ничего и не получилось. Мне же надоело смотреть на ее мучения, и, выйдя из машины, я сказала:

— Ляль, кончай ломать мебель и ложись-ка ты лучше на мое место. Я ведь все равно не усну, а ты хотя бы отдохнешь.