Янтарный след

Белый волк ждал их у первых деревьев и повел обратно в лес – что было очень кстати, иначе они могли бы заблудиться в незнакомой местности. Света дня на обратную дорогу не хватило, но в густеющем сумраке леса волчьи следы светились, как тусклые звезды. До погоста добрались уже в темноте, когда дружина была в смятении, не зная, куда делся вождь и когда его ждать. Снефрид, проведя весь день в седле, да еще зимой, намерзлась и обессилела так, что не могла шевельнуться; Свенельд сам снял ее с лошади и на руках понес в дом. Там хмурая от пережитого беспокойства Мьёлль стащила с нее промерзшие башмаки и стала растирать ей ноги. Свенельд и его хирдманы набросились на кашу с кусками лосятины, а потом немедленно повалились спать.

Снефрид готова была заснуть, как вдруг ощутила, что кто-то решительно обнимает ее сзади и накрывает краем уже знакомой оленьей шкуры.

– О нет… – прошептала она. – Неужели ты выжидал, пока я совсем лишусь сил в этом далеком пути… У меня так ломит все кости, как будто мне сто лет!

– Я не мог при парнях говорить, – Свенельд зашептал ей в ухо. – Так мы что – пообещали, что той бабы отрок будет нашим конунгом?

– Мы пообещали, что предложим это Олаву. Решить судьбу престола даже настоящая Сванхейд не может без его согласия.

– И как ты додумалась… ну, за нее себя выдать?

– Все отлично сошло. Кроме Хольмгарда и Уппсалы, я могла бы выдать себя за нее где угодно.

– Да она не стала бы так просить! Не такая она женщина…

– Видишь, как повезло, что это была я, а не она? Я попросила за нее. Мне не трудно.

– Что ты ей отдала?

– Сарацинский браслет, который мне, чтоб ты знал, прислал муж! Вы уже выходили, а я сообразила, что женщине нужно будет предложить хоть какой-то подарок для смягчения души. Ничего другого мне под руку не попалось. Расскажи об этом Сванхейд, пусть она пришлет мне что-нибудь взамен.

Свенельд помолчал, и Снефрид уже думала, что теперь ей можно наконец заснуть, но он снова зашептал:

– Ну так на самом-то деле… Они же меня спросят. Соглашаться им… ну, чтобы этого мальчишку в наследники брать?

– Если они откажутся, то других сыновей не будет. Сейчас нужно соглашаться, чтобы избавиться от чар. Это самое главное. А дальше… пройдет много лет, прежде чем престол освободится. Важно, чтобы у Олава к тому времени появились другие сыновья. А там судьба укажет, кто из них обладает более сильной удачей. Даже сама норна Скульд не знает, что будет через двадцать лет. До тех пор многие люди должны будут принять многие решения, и каждое из них изменит узор… О боги, как я сейчас понимаю ту вёльву, которую Один разбудил и стал домогаться ответов… И не захочешь, а напророчишь всяких ужасов… Скажи им: сейчас нужно убрать камень с дороги, а там будет видно, куда она приведет. А теперь отвернись, прошу тебя, иначе твоя жена нашлет еще худшую порчу на меня, а я ведь тоже хочу когда-нибудь иметь пару сыновей…

* * *

Сбор дани сильно замедлил продвижение: теперь один день ехали от погоста до погоста, один день объезжали окрестные селения. Снефрид расспросила Свенельда и знала: по Ратыне ехать, с остановками, пять-шесть дней, потом небольшой переход через лес до другой реки, и по той реке еще шесть дней – до большой реки, называемой Мерянской. По ней еще около восьми переходов – и будет Силверволл. Снефрид уже немало знала о нем: по вечерам, перед тем как лечь спать, Свенельд охотно рассказывал ей об этом селении. Силверволлу было не меньше ста лет, и когда-то Тородд конунг, дед Олава, первый обложивший племя меря данью, зарыл в дубовой роще близ него огромный клад серебра – отсюда и название. Она уже знала, что хёвдинг Силверволла, Даг, носит прозвище Конунг Бобров, что у него полон дом детей: трое, уже взрослых, от первой жены, родом из Альдейгьи, и еще пять, шесть, а может, семь – от второй жены, мерянки. Старшие сыновья Дага, Арнор и Вигнир, ходили со Свенельдом в поход на сарацин и хорошо себя проявили, привезли хорошую добычу, «и теперь уже, я думаю, женились». Но охотнее всего Свенельд говорил об их сестре Арнэйд – чудной девушке с голубыми глазами, умной, доброй, милой, просто богине Силверволла. На нее они первой наткнулись в лесу, в конце прошлого лета, когда, сами того не зная, вышли к русским селениям после многомесячного пути по рекам; Арнэйд приняла их за ётунов и пустилась бежать, а они гнались за нею по лесу, пока она не обессилела…

Снефрид охотно слушала рассказы, воображая Ульвара где-то рядом с этими людьми. Он там, скоро она его увидит! При этой мысли Снефрид чувствовала воодушевление. Она с любовью вспоминала всех, с кем свела ее судьба за последний год: Эйрик виделся ей прекрасным и могучим, как сам Тор, она с благодарностью и уважением думала об Асварде и Кетиле, даже Хлёдвир, с его проказливым нравом, теперь казался ей трогательным и милым. Она будет скучать по Сванхейд и по Свенельду, когда расстанется с ним. Но ее не тянуло назад. Что-то говорило ей, что ее счастье – там, впереди.