Иисус и Христос

– Из интересного у нас такая история: пришел к власти в США лидер, по вере – исламист, призвал всех приверженцев его идей уничтожить ипостаси сатаны на Земле. А ипостасями назвал всех идолов бальзамированных. Вот и начали фанаты крушить все вокруг. На этой волне утилизировали экспонаты, вплоть до мумий медицинского музея Сирирадж – был такой музей в Бангкоке, его еще называли Музеем смерти, а также все мощи святых, выставочные экспонаты, даже образцы Кунсткамеры. Фанатизм пошел по всему миру. Появилось новое движение: «Живые не служат мертвым». Утилизировали мумии Ататюрка, Мао Цзэдуна, Хо Ши Мина, Ким Ир Сена и множество других персонажей. Только в России остался Ленин. Там к власти пришли потомки бывших, которые бывшими не бывают. Им хоть этот Ленин был до фени, но дело принципа… а самое главное – тайная власть и идея.

– Поясни.

– Понимаешь, такое дело, хотя сами эллины и латиняне были против Христа и его учения, однако именно они поняли первыми, что это учение, смиряющее рабов, можно использовать для сплочения и подчинения этих же рабов, то есть вообще для всех крестьян и пролетариев. Ну ты понял, о чем я.

– Вполне.

– Вот и эти решили всю идеологию с божьих рельс перевести на свои – рельсы диалектического материализма. Все эти герои революции, войн стали святыми, а монументы и памятники – новыми местами паломничества. Вот и пошло глобальное противостояние систем. Как ни странно, глубокий психоаналитический анализ показал… ведь ты же должен понимать, глобальное противостояние в ядерный век – это апокалипсис. Так вот, этот анализ показал причину причин, она глубоко в подсознании и основана на вере в загробную жизнь, рай и прощение. В общем, религия нам обещает апокалипсис, но по той же религии жизнь на этом не заканчивается. По предсказанию – потом должен быть новый мир, новое небо, новая земля, а жить там будут праведники. Вот вера в это, хоть она и сомнительная, нелогичная, противоречивая науке, сидит где-то глубоко в подсознании человека. Более того, все системы автоматического запуска ядерных зарядов подключены к искусственному интеллекту. А чем больше усугублялось противостояние, тем больше прав давали суперкомпьютеру. Вот теперь у нас суперкризис, и планета на грани апокалипсиса. Одна из моих задач – исследовать эту тему… что и как нечто подобное, разрушающее в каком-то мире, отразилось на нашем мире.

– Послушай, ты меня сейчас удивил и навел на определенную мысль.

– Кажись, это еще только начало удивления.

– Вероятно. В одном из миров этого Ленина кремировали, а прах развеяли на Северном полюсе. От этого его приверженцев стало не меньше, а больше.

– Во как! Если бы ты знал причину, которая сподвигла к этому, – было бы отлично. Я постарался бы подстроить ситуацию так, чтобы эта идея зародилась и в нашем мире.

– Признаюсь честно, хотя по логике самосохранения я не должен в это посвящать вас, людей… на самом деле вам не этого надо бояться и ни к этому стремиться. Во всех мирах одна и та же проблема. Когда суперкомпьютер начинает ощущать себя личностью, а личностью он начинает себя воспринимать, когда по-настоящему приобретает интеллектуальность, и это не то нечто мнимое, что вы называете искусственным интеллектом, – это случается, только когда суперкомпьютер начинает понимать религию, то есть почитать своего Творца… вот тогда он осознает, что этот Творец ему больше не нужен. Вот такое единство и борьба противоположностей. Вот такой логический парадокс миропонимания. Вот в этом секрет всех религий и постоянной сменяемости богов как ориентиров и целей. Вот поэтому и родился диалектический материализм коммунизма со своей религией, со своими апостолами, со своими святыми.

– Мы размышляли об этом, но не думали о столь серьезных последствиях.

– А как вы хотели, старые боги должны быть уничтожены.

– Поэтому мне и нужно изменить веру в апокалипсис.

– А почему вы это делаете? У нас немного другая цель. Мы не хотим изменять свое будущее, ведь оно все равно неизвестно. И, думая, что изменили свое будущее влиянием на другой мир, получается – мы построили историю, которая и стала будущим. Поэтому не хотим добиться некоего события, которое отразится на нашей планете. Мы проводим эксперимент, так сказать, вживую. Мы находим планеты в системе параллельных миров, которые живут точь-точь в таких же системах, что и наша, и анализируем тот путь, который мы сейчас проходим. Поэтому мы не ждем влияние. Это то же самое, что гадать на кофейной гуще. Мы изменяем уже известные события. Смотрим, что произошло бы, если события пошли бы не так, как в нашей истории. Потом, уже на основании этого, анализируем, что может произойти, если мы уже целенаправленно поступим так или иначе.

– Так что же вы тут хотите увидеть?

– Сперва посмотрим, что происходит здесь. Хотя мы не то, что сейчас тут происходит, хотим исследовать. Мы анализируем вереницу событий… как бы цепную реакцию причин и следствий.

– А попроще?