Иль Аср. Перед закатом

- Ночью Азиза повесилась в своей комнате, госпожа, - сказал он, и его слова были прозвучали очень отчетливо, как будто по слогам.

Самида медленно повернулась к нему, в её глазах не отразилось ни удивления, ни скорби. Она достала золотой перстень с огромным алмазом. Положив его в ладонь Рахима, она кивнула, словно закрепляя какую-то невысказанную договорённость.

Рахим поклонился и удалился, понимая, что его молчание было таким же золотым, как и перстень, который теперь лежал в его кармане. Самида же, довольно прищёлкивая языком, отпила глоток мятного чая из чашки. Вкус был свежим и успокаивающим, контрастным по отношению к суматохе, которая разворачивалась внизу.

В то время как другие могли бы растеряться или поддаться панике, Самида оставалась неизменно спокойной. Она давно научилась сохранять хладнокровие даже в самых трагических обстоятельствах. Ведь именно такие качества и позволили ей стать невидимой правительницей этого дома. Более того…теперь все станет на свои места. За исключением того, что тварь увезла ребенка. Но и с ней она разберется. Ахмад больше не заботится о ней! Значит их обоих можно уничтожить!

Трагедия с Азизой была для Самиды не более чем ещё одним несчастным случаем в серии драм, которые разыгрывались под её крышей и не без ее участия. Она знала, что даже такие события не должны были сбивать её с пути. Её задача – сохранять порядок и контроль над домом ибн Беев, независимо от того, что происходило в его стенах.

Когда шум внизу стих, и все начали отходить от первоначального шока, Самида снова взглянула на двор. Её лицо было каменным, а мысли – скрытыми за непроницаемым выражением. Она знала, что теперь, когда Азиза ушла из жизни, ей придётся принять новые меры, чтобы укрепить своё положение и обеспечить, чтобы секреты этого дома остались в его стенах.

Глава 23

Когда самолет приземлился, сердце мое ушло в пятки от волнения. Родной город приветствовал нас холодным рассветом, сонными улицами и теплым светом первых утренних огней. На мгновение мне показалось, что время здесь остановилось с того дня, как я уехала.

Маленький Иса, сжимая в ручонках мои пальцы, смотрел сквозь иллюминатор с таким любопытством и удивлением, как будто он впитывал в себя каждый кусочек этого нового мира. «Мы дома,» - шепнула я ему, и он улыбнулся мне в ответ, не зная, что это слово скоро обретет для него совершенно новое значение.

Проезжая по улицам в такси, я узнавала каждый поворот, каждое дерево, каждый дом. Все было знакомо и в то же время невероятно далеко, как будто я видела это всё сквозь туман давно ушедших дней. Город, который когда-то был моим убежищем, теперь казался мне большой загадкой. В моей памяти мелькали счастливые моменты детства, когда мы с сестрой играли в этих дворах, и я не могла избавиться от острого чувства ностальгии.

Подъезжая к дому, где прошло моё детство, я остановила взгляд на выцветшей краске фасада, на привычных окнах, за которыми столько раз заглядывала ночь. Сердце мое сжалось от трепета и скорби, когда я вспомнила маму – её улыбку, её голос, как она укладывала меня спать.

«Всё будет хорошо,» - убеждала я себя, ведя малыша за руку к порогу нашего нового жизненного пути. «Всё только начинается.»

Ключ с трудом повернулся в замке, но дверь, наконец, поддалась, открывая перед нами старый, знакомый мир. Воздух в квартире был тяжёлым и пропитан запахами прошлого: оттенками маминых духов, старой мебели и книг, которые она так любила читать.

Свет дня врывался в комнаты из-под штор, словно призраки прошлого начали шептаться между собой, пробуждаясь от долгого сна. Иса, уютно устроившийся на моих руках, озирается с любопытством. Его глаза широко раскрылись, пытаясь впитать каждый уголок, каждую тень.

Я аккуратно посадила его на мягкий ковёр в центре гостиной, которая когда-то была полна смехом и теплом. Иса, не умеющий еще ходить, начал ползать и хватать вещи, которые казались ему интересными: старинные подушки на диване, игрушки, которые когда-то принадлежали мне и моей сестре.

Всё в этом доме было как капсула времени, сохраняющая эхо моего прошлого. Старое пианино в углу, на котором мама играла по вечерам; растения на подоконнике, за которыми сестра любила ухаживать, уже пожелтевшие и увы мертвые.

Я села на колени рядом с Исой и улыбнулась, видя, как он рассматривает старую игрушку – мягкого мишку. Его маленькие пальчики касались шершавой ткани, исследуя новую текстуру, а невинные глазки следили за каждым моим движением.

- Здесь мы будем жить, малыш, - прошептала я, поглаживая его по головке. - Это наш дом. И хотя ты и не знаешь этого места, здесь ты теперь будешь расти вместе со мной. Я никогда тебя не брошу и никому не отдам…Да, Саша? Ты теперь мой Саша?

Пока Саша (а я больше не называла его Исой) с восторгом знакомился с новыми ощущениями, в моей памяти начали всплывать сцены детства. Я вновь ощутила мягкость ковра, по которому мы с сестрой мчались босиком, смеясь и устраивая шалости, пока мама не окликнула нас, призывая к порядку своим ласковым, но твёрдым голосом.