Исав и Иаков: Судьба развития в России и мире. Том 1

Во-первых, концептуальный… Во-вторых, развития… Как именно Владимир Путин понимал смысл своей деятельности на посту президента РФ? Об этом знает только сам Путин. Но как именно его деятельность воспринималась обществом? Ответ на этот вопрос можно дать, опираясь на вполне объективные данные. Общество не связывало с Владимиром Путиным никаких ожиданий в части какого-то там развития. Да и само развитие не было для общества сколь-нибудь приоритетным в период, названный путинским. Приоритетными были стабильность, наведение порядка, недопущение понижения жизненного уровня, а по возможности и его рост… И, наконец, государственность. Все это в совокупности и было тем курсом Путина, который поддерживало российское общество. Путина «носили на руках»… Но не за какое-то там развитие (поди разбери — что это такое, да и кто его знает, нужно ли оно в принципе). Путина носили на руках за то, что «усмирил Чечню», ущучил наглых и непопулярных олигархов, сменил риторику в том, что касалось внешней политики, вернул национальное и державное во внутреннюю политику, разорвал с набившей оскомину либеральной традицией в ее гайдаровско-чубайсовском исполнении, прекратил глумление над советским периодом. Путину прощали то, что он все это осуществлял половинчато. А может быть, его за это-то и поддерживали? Ибо в самом обществе — и в верхах его, и в низах — царила эта самая половинчатость, неокончательность, политический синкретизм.

И вот 26 апреля 2007 года Путин, всегда гордившийся своим прагматизмом и недолюбливавший разного рода эфемерности (концепция, доктрина, стратегия, идеология), зачем-то заявляет, что все восемь лет своего правления он действовал (а) по некоему плану, (б) не просто по плану, а по плану концептуальному и (в) не просто по концептуальному плану, а именно по концептуальному плану развития России! Вот так!

Был ли у Путина и впрямь концептуальный план развития России? Ему виднее… Можно ли увидеть красную нить этого плана в восьми посланиях Путина Федеральному Собранию? При желании сквозь восемь текстов, насыщенных фактурами и прагматическими установками, можно протянуть как такую, так и другую «красную нить». Но сказать, что все восемь посланий центрированы на развитии, нельзя.

Контент-анализ текстов не дает для этого никаких оснований. Кроме того, Владимир Путин формулировал задачи не только в посланиях Федеральному Собранию. И он ведь не только задачи формулировал! Он продуцировал емкие и конкретные образы… Например, «великая энергетическая держава». Как такой образ, на основе которого в кругах противников Путина заговорили о сырьевом и даже колониальном крене, соотносится с особой акцентировкой развития? Если бы Сталин в 1929 году сказал, что Россия будет величайшей аграрной державой мира, вытекла ли бы из этого индустриальная эпопея с ДнепроГЭСом, Магниткой, а также коллективизация как очевидная жертва на алтарь индустриализации? Согласитесь же — вопрос риторический!

Повторяю, Путину виднее, чем по сути (он ведь не зря подчеркивает — по сути!) является совокупность его восьми посланий ФС. Но никаких очевидных (а не подспудно сутевых!) акцентов на развитии он не ставил вплоть до 26 апреля 2007 года. А в этот день он в первый раз поставил именно этот акцент.

Ссылки на спичрайтеров и пиарщиков несерьезны. У всех политических лидеров во второй половине XX и начале XXI века есть спичрайтеры и пиарщики. Это касается не только России и СССР. Их-то это касается ну уж никак не больше, чем США или стран Западной Европы. Не про наше Отечество снят фильм «Хвост крутит собакой». Позволяли или нет Черчилль, Рузвельт и де Голль кому-либо вмешиваться в свои тексты и в какой степени? Тут не все ясно… Ленин, видимо, никому вмешиваться в свои тексты не позволял… Сталин если и позволял, то в минимальной степени.

Но потом вмешательство стало нормой. Что, не было коллективов, работавших над отчетными докладами наших генсеков? Одно дело — участие в оформлении мысли. Другое — узурпация мысли как таковой. Соучаствовать в той или иной степени? Ради бога! Узурпировать?

Любой западный лидер отрубит хвост, который замыслит нечто подобное по отношению к собаке большой политики. Путин же — тем более. Он очень жесткий политический лидер, точно знающий, что хочет сделать своей публичной позицией, а что нет. И вот когда он эту свою волю заявит, кто-то в чем-то может быть допущен к ее оформлению в текст. Но не более того!

А главное — Путин не один раз, походя, что-то сказал о развитии! Он первый раз сказал об этом аж в апреле 2007 года, то есть задолго до выборов. А потом…