Исполнение желаний

Сердце — уникальный орган. Этот мускулистый мешок без отдыха перегоняет кровь все время человеческой жизни. Сама же сердечная мышца снабжается кровью через наружные сосуды. И, если один из этих сосудов не может пропускать к сердечной мышце достаточно живительного кислорода, участок сердечной мышцы омертвевает, теряет прочность, эластичность и способность сокращаться. Сердце же продолжает работать и при сильном напряжении может разорвать омертвевший кусочек. Не случайно в просторечье инфаркт называют разрывом сердца!

То, что ты сейчас чувствуешь, — признак стенокардии или инфаркта. Щемит за грудиной, почти у самого горла, сводит челюсти, немеет рука, колет под левую лопатку…

Конечно, я имею полную информацию о твоем состоянии. Ту, которой пользуются врачи при диагностике. Состояние крови, давление, электрокардиографический анализ… Это и дает мне возможность диагностировать именно инфаркт.

Сейчас ты должен до минимума сократить нагрузку на сердце. Сосудорасширяющих препаратов у тебя под рукой нет, но я воздействую на некоторые железы организма, чтоб вызвать нужное облегчение.

Ну, и, естественно, вызывай скорую помощь.»

Слов у меня не было. Даже не хватило юмора поблагодарить вселенского информатора. Я набрал две цифры, осторожно передвигая ноги, дошел до двери, повернул ключ, вернулся к кровати и стал ждать…

Желание второе

1

Я лежал в реанимационной палате областной кардиологии. ЭКГ показало «утешительную» динамику моего инфаркта, который, к счастью, врачи успели купировать буквально в течении часа. Первое, что я сделал, немного очухавшись от боли и страха, — спросил Проводника: какого черта он довел меня до такой беды?

«Ты, если не врешь, — Бог информации! — сказал я. — Как же понимать такое, ты что — предупредить не мог!!»

Проводник ответил хладнокровно:

«Я о тебе заботиться не обязан. Ты, видимо, не понял — я эмоционален в диалоге, но не в поступках. Мои действия — информационный ответ на твои вопросы или просьбы. Там, в туалете, ты буквально взмолился о помощи. И я помог, взял с твоего согласия на время управление твоим телом».

«Но ты же мог предупредить меня об угрозе инфаркта!? Ты же, как я понял, и предугадывать будущее можешь, и полностью в курсе всех процессов моего организма!»

«У тебя уже давно предынфарктное состояние было. Если бы тебя избили, инфаркт случился бы прямо там, в туалете, да еще осложненный ушибами и тем, что помощь поступила бы позже, пока тебя еще нашли б. Так что я из двух возможных бед выбрал меньшую.»

«Но предупредить мог в гостинице. Я бы не спать лег, а скорую вызвал!»

«Ни вопросов, ни просьб с твоей стороны не поступало,» — непробиваемо ответил Проводник. И счел возможным пояснить:

«Если поступит долговременное задание следить за твоим самочувствием, я буду постоянно тебя информировать о нем, предупреждать нежелательные для здоровья действия. Аналогично ты можешь поручить мне роль Охранителя, Защитника. Все это входит в мою программу.»

«Поручаю, — сказал я раздраженно, — мог бы и сам догадаться!»

«Тогда рекомендую расслабиться, — бесстрастно сказал Проводник. — Сейчас для тебя лучшее лекарство — покой. Физический и психологический. Лежи и вспоминай что-нибудь приятное. Если трудно, то я немного стимулирую этот процесс.»

«Опять как с волком», — проворчал я.

«Нет, так, без острых сенсорных нагрузок, на грани утреннего спокойного сна.»

«Ну, ну», — мысленно буркнул я и закрыл глаза. В недавней капельнице были какие-то снотворные, так что глаза закрывались охотно. Да и слаб я был. Очень слаб.

«Кстати, объясни-ка мне про инфаркт поподробней.»

«Сердце — уникальный орган. Этот мускулистый мешок без отдыха перегоняет кровь все время человеческой жизни. Сама же сердечная мышца снабжается кровью через наружные сосуды. И, если один из этих сосудов не может пропускать к сердечной мышце достаточно живительного кислорода, участок сердечной мышцы омертвевает, теряет прочность, эластичность и способность сокращаться. Сердце же продолжает работать и при сильном напряжении может разорвать омертвевший кусочек…»

«Это я уже слышал. Ты, кстати, с чего это мне начал читать лекцию?»

«Был невысказанный вопрос. И ты уже мог воспринимать информацию. А потом прервал меня упреками. Ну что, будем дремать?»

«Будем», — мысленно кивнул я, уплывая в тишину неторопливой памяти…

* * *

Он вошел в Город на четвереньках. К коленкам и локтям были привязаны мягкие подушечки, шел Он быстро.

Одет Он был в зеленую вельветовую куртку, красные вельветовые штаны и белые вельветовые туфли. Одежда была пыльная, но новая.

Он шел себе на четвереньках и уткнулся и уткнулся носом в блестящий грубый сапог с тупым носком.

— Ну, ты, — сказал страж грубым голосом, — вставай.

Он встал, снял подушечки, бросил их в пыль и пошел.

— Стой, дубина! — заорал Страж, — Документы давай.

— Чаво?

— Документы есть?

— Не знаю.

Лицо у Него было тупое-тупое. Тупей, чем у Стража. А глаза — маленькие щелочки без ресниц.

— Как зовут? — смягчился Страж.

— Чаво?

— Кто ты?

— Я?

— Нет, он!

— Чаво?

— Как зовут, скотина?

— Я? Он?

— Яон, что ли?

— Ага.

— Что ага?

— Ага, Я — Он