Испытание близнецов

Ворота не только не были заперты, они даже не были прикрыты. Одна створка все еще держалась, словно под действием древних чар, зато вторая была сломана и раскачивалась вперед и назад на единственной проржавевшей петле, издавая тот самый пронзительный визг, который Карамон с перепугу принял за человеческий голос.

– Они не на замке! – разочарованно протянул Тассельхоф, чья маленькая рука уже потянулась к набору отмычек.

– Нет, – отозвался Карамон, глядя на изувеченные ворота. – А вот и голос, который мы слышали – голос ржавого металла.

Ему казалось, что он должен испытывать облегчение, однако вместо этого почувствовал, как растет его недоумение.

– Если не Пар-Салиан провел нас сквозь лес, – пробормотал он, задумчиво глядя на черную громаду Башни, – тогда кто же?

– Может быть, никто, – с надеждой сказал кендер. – Если здесь никого не окажется, Карамон, можно нам улететь отсюда?

– Здесь наверняка кто-нибудь есть, – пробормотал Карамон упрямо. – Что-то ведь заставило эти деревья пропустить нас!

Тас вздохнул и печально опустил голову. В лунном свете Карамон отчетливо видел его бледное, чумазое лицо. Под глазами кендера были черные круги, а нижняя губа мелко-мелко дрожала. На кончике носа повисла одинокая слеза.

Гигант потрепал товарища по плечу.

– Еще немного, – сказал он ласково. – Пожалуйста, потерпи еще чуть-чуть, Тас...

Тассельхоф вскинул голову и, смахнув повисшую на носу предательскую каплю, а затем – еще одну, которая как раз затекла ему в уголок губ, ухмыльнулся как можно жизнерадостнее.

– Конечно, Карамон, – сказал он и, не удержавшись, добавил:

– Ты же меня знаешь, я всегда готов к приключениям. Там, в Башне, должно быть полным-полно интереснейших вещиц, возможно даже магических. Как ты считаешь?

Он быстро глянул на черную Башню.

– ...Вещиц, которых уже никто никогда не хватится. Я надеюсь, правда, что там не будет магических колец, ими я сыт по горло. Первое, как ты помнишь, зашвырнуло меня прямо в замок какого-то волшебника, где я повстречался с коварнейшим демоническим существом, а второе обратило меня в мышь. Я...

Карамон, позволив кендеру бесконечно болтать и радуясь, что его приятель понемногу возвращается к своему нормальному состоянию, заковылял вперед.

Взявшись рукой за болтающуюся створку ворот, он попытался отворить ее пошире, однако, к его удивлению, проржавевшая петля отломалась, и створка с лязгом упала на каменную мостовую внутреннего двора Башни.

Карамон и Тассельхоф дружно поморщились. Гул от удара эхом отразился от черных, полированных стен и пошел гулять по замкнутому пространству двора.

– Ну что же, – заметил Тас. – Теперь, по крайней мере, они знают, что мы пришли.

Рука Карамона снова сомкнулась на рукояти меча, но не вытащила его. Эхо понемногу затихло, и вокруг снова воцарилась тишина. Ничего не произошло, никто к ним не вышел, и никто не окликнул незваных гостей.

– Зато нам не придется больше слышать этот противный звук, – заявил Тас, перешагивая через опрокинутые ворота. – Теперь-то я могу откровенно сказать, что этот скрип начинал действовать мне на нервы. Согласись, что он был не совсем таким, какой обычно издают ржавые петли, если ты понимаешь, что я хочу сказать. Он звучал совершенно как...

– Как это!.. – прошептал Карамон. Новый вопль расколол тишину, только на этот раз он был несколько иным. В нем был явный смысл, были какие-то слова, которые Карамон хоть и слышал, но пока что не мог понять.

Непроизвольно обернувшись к воротам, гигант уставился на них, хотя и знал, что он там увидит. Одна створка по-прежнему держалась, вторая – безжизненная и потускневшая – валялась на камнях.

– Карамон... – позвал Тассельхоф друга и сглотнул. – Этот крик...он доносится из башни...

– Убей меня! – крикнул Пар-Салиан. – Прекрати эту пытку! Не заставляй меня мучиться!!!

– А сколько лет подряд ты пытал меня, великий Магистр Ложи Белых Мантий? – раздался в мозгу Пар-Салиана тихий насмешливый голос. Маг забился в судорогах, но вкрадчивый голос не отпускал его, неумолимо следуя за ним и полосуя его душу, словно острым клинком.

– Ты привел меня в Башню и продал ему – Фистандантилусу! Ты сидел и смотрел, как этот паук высасывал из меня жизненные силы и энергию, необходимую ему для того, чтобы перебраться в наш план бытия.

– Это ведь ты заключил с ним такую сделку, – слабо возразил Пар-Салиан, но эхо подхватило его старческий голос и, многократно усилив, понесло по гулким коридорам Башни. – Ты мог отказаться...

– И что потом? Умереть с честью? – В мозгу у мага послышался негромкий смех. – Какой же это выбор? Я хотел жить и совершенствоваться в своем искусстве! И я выжил, Пар-Салиан. За это ты, будучи удручен и разочарован, наградил меня глазами, которые видели кругом только смерть и разложение.

Посмотри же, Пар-Салиан. Что ты замечаешь вокруг себя теперь? Ничего, кроме смерти...Ничего, кроме пустоты, разрушения и гибели этого мира...Теперь мы равны.

Маг застонал, а чужой голос, хозяйничавший в его душе, продолжал безжалостно вещать: