Истоки тоталитаризма

Парадокс массовости террора, который обнажила именно чудовищная практика тоталитарного общества, заключается в том, что он оказывается направленным не против массы врагов, с какой оно имело (если вообще имело) дело в период самоутверждения, - например, в случае гражданской войны, как это было в России, - а против массы, образующей, согласно концепции Х. Арендт, фундамент этого общества. Массовый характер репрессий, - функция которых заключается не столько в том, чтобы подавлять врагов режима (которых станоВИТСЯ тем меньше, чем бесперспективнее представляется борьба с ним), сколько в том, чтобы нагнетать и поддерживать атмосферу панического страха, - объясняет, согласно х. Арендт, и другой парадоксальный факт, раньше других бросившийся ей в глаза, который собственно и побудил ее предпринять фундаментальное исследование о тоталитаризме. Это на первый взгляд совершенно необъяснимый факт изначальной «анониМНОСТИ» репрессий, не различающих ни правых, ни виноватых, да и вообще не имеющих никакого отношения к проблеме виновности и в этом смысле совершенно «нефункциональных». Дело в том, что «без вины виноватость» входит в само понятие массового террора, действительной функцией которого является «воспитание масс» посредством демонстрации вождем, олицетворяющим тоталитарную власть, способности к ничем не ограниченному насилию. А символом этой виноватой невинности или невинноЙ виновности оказывается некий - абсолютно безличный и именно поэтому способный воплотиться в любом выбранном наугад лице - «козел отпущения", фигурирующий в качестве идеологической персонификации всех возможных социальных (впрочем, не только социальных) «грехов». Речь идет об известНОЙ категории людей, - заранее (т.е. до совершения каких- либо поступков) выделенной в соответствии с тем или иным классовым или расовым признаком, - «первородный грех» которой состоит уже в самом факте ее бытия, присутствия в мире. Всеобщий и именно потому абсолютно безличный характер этой категории дает возможность всем, кто узурпирует (а иначе как узурпацией это не назовешь) право ее практически-политического применения, подводить под нее любого человека, который уже не гарантирован от столь необходимой тоталитарной власти массовоЙ репрессии.

IV

("Хоть горшком назови только в печь не сажай" гласит гюговоркГявно не предусматривавшая наступление таких времен, когда

аппявилам тоталитарных режиной категории людей, обеспечившая заправил мов возможность организовывать и сохранят тотального (т.е. всеобщего) террора, делая вид, что речь. только о людях "известного рода". отвеТственности", кото RonDoc о конкретноисторической "доли ответственное , отю дОЛЖНЫ нести вместе со всеми остальными людьми и те, что оказалисТв роли "козлов отпущения", встает перед автором как результат ясного и отчетливого осознания связи, существующей между их нГроизвольным стремлением утвердить свою абсолютную невиновности одной стороны, и желанием гонителейидеологов во что бы то ни стало доказать изначальную ("первородную", "родовую") вину гонимых с ДРУГОЙ. Ведь в обоих случаях встает вопрос о некой исгонимых с другой абсолютная "ни в чем не винова ключительности гонимых будь эт0 абСОtmtm nMUleTi воз. ТОСть" или "заведомая" виновность. Вот почемуАрдт ражая против "теории козла отпущения". "Как толькоее р Р Рцы предпринимаютJ роиной козел отпущения эту теорию позади и занялись называемый козел отпущения необходимо пересгает бь1ТЬ м жертвой, которую мир обвиняет во всех своих грехах и п р д которой он желает избежать возмездия, а ок"ьшается РУ людГй среди других "е мира. И такая группа не перестает неси жестокости только потому, что оказалась жертвой неспРа ПОЛНейшей инмира" (см. наст, изд., с. 38). Как видим, b°tmx репрессий дифферентности "вдохновителей и "Ррт/не поиек вопросу о виновности конкретных ZZopTZ причина автору книги задаться вопросом yHJpHbK репРеснах, сделавших предпочтительным °ектом страны сий направленных, по сути дела, против всего (случай, когда действительно "бьют пс>>JJn" ла"), вполне определенные классы или этнические Ру именно название (скажем, той категории, к которой кто-то решил причислить ту или иную группу граждан) может стоить жизни миллионам ни в чем не повинных людей. Это и были времена тоталитаризма, когда человека называли "горшком" только для того, чтобы отправить его в печь (уже без всяких кавычек). Путем такого рода "лингвистических операций", "законность" которых подтверждалась вооруженной силой тоталитарных режимов, и обеспечивалась массовость репрессий, организуемых ими для устрашения населения. Речь идет о массовости в двух достаточно различных смыслах этого слова, отражающих двойственность задачи, возникающей вместе с тоталитаризмом. С одной стороны — обеспечить необходимую массу врагов ("чтобы было с кем враждовать"). С другой — организовать против нее другую массу, которая изъявила бы свой "законный гнев" (а заодно и сама воспитывалась бы на таких проявлениях законопослушного гнева).