ИСЦЕЛЕНИЕ ОГНЕМ

- Солдаты, которые сражаются против нас, защищая Белостокский плацдарм, несомненно, имеют местное большевистское происхождение, но нам от этого не легче, - сказал генерал фон Вейхс. -Если месяц назад мы смогли с легкостью разгромить их плохо управляемые армии, к тому же испытывающие острый недостаток боеприпасов, то теперь эти люди, в значительной своей части испытавшие «гостеприимство» наших лагерей для военнопленных, превратились в неистовых берсеркеров, скованных к тому же железной воинской дисциплиной. Мы не отмечаем в действиях противника никакой партизанщины. Подразделения и воинские части наносят удары, переходят к обороне или отходят на запасные позиции с такой слаженностью, будто это один человек. Кроме того, день ото дня растет огневая мощь таких подразделений, и это помимо их поддержки фантастическими летательными аппаратами и тяжелыми панцерами с пушками калибров десять и двенадцать сантиметров. В этих боях моя армия потеряла десять процентов личного состава убитыми и пленными, а еще двадцать процентов солдат и офицеров получили ранения, выводящие их строя на срок от одного месяца до полугода. В некоторых ротах, наиболее интенсивно участвовавших боях, осталось по пятнадцать-двадцать стрелков. Вместе с тем во фронтовых госпиталях у нас не хватает даже перевязочного материала, не говоря уже о медикаментах, а у нашего врага, как нам известно, раненые солдаты возвращаются в строй в течение двух-трех дней, максимум недели.

- Должен добавить, - сказал адмирал Канарис, - что недостаток боеприпасов в приграничных большевистских армиях организовали завербованные⁷ нами генералы, приказав с целью «не подаваться на провокации» сдать большую часть боеприпасов на армейские и окружные склады. Для этого же с самолетов-истребителей заблаговременно сняли вооружение, а также вытащили из лент патроны и снаряды. Людей, отдавших такие приказы, конечно же, расстреляет НКВД, но нам их не жалко: не стоит жалеть людей, предавших свою страну.

- И зачем вы, Вильгельм, нам все это сейчас говорите? - спросил Франц Гальдер, иронично скривив губы. - С того момента, как в наши дела вмешался пришелец из иного мира, все былые успехи и хитрые уловки больше не имеют никакой силы. Сдается мне, что этот герр Сергий был даже отчасти рад, что мы разгромили неуклюжие большевистские формирования, смешав все карты в кучу, а значительной части большевистских солдат в своих лагерях для военнопленных преподали урок чистой, ничем не прикрытой ненависти. Только под командой офицеров, выученных лично нашим потусторонним врагом, бывшие солдаты большевиков превратились в ту разрушительную силу, с таким азартом обгрызшую нашу вторую армию.

- Поправка, херрен генерален, - сказал Рейнхард Гейдрих. - Во-первых, в армии герра Сергия сражаются только добровольцы. В тот момент, когда кто-то из бывших пленных или окруженцев начинает испытывать непреодолимое желание сражаться против вермахта, он в специально оговоренное время приходит к главному штабу его армии для принесения страшной встречной клятвы: «я -это ты, а ты - это я». Как в старые добрые феодальные времена, не только вассал клянется храбро сражаться за сюзерена и хранить ему верность, но и сюзерен берет на себя заботу о нуждах вассала, а в случае его смерти обязуется обеспечивать его вдову и сирот. И каждый день в Тридесятом царстве таких неофитов, рвущихся занять свое место в боевом составе войска Божьего Посланца, набирается не одна сотня, а иногда их считают тысячами. И бьются они с такой неистовой яростью потому, что после принесения этой клятвы и в самом деле начинают составлять с герром Сергием одно целое. Во-вторых, такую же сортировку проходят командиры и генералы, которые тоже должны добровольно вызваться в боевой состав. Одних наш враг понижает в должности и в звании, другим меняет специализацию, временно или постоянно, третьим проводит дополнительное обучение, так называемое повышение квалификации, в результате чего, с поправкой на его собственное влияние, у сформированной им армии появляется самый лучший командный состав.

- И что же, все большевистские солдаты вызываются добровольцами? - надувшись от важности, спросил генерал-фельдмаршал Гюнтер фон Клюге.