Как две капли крови

Старший лейтенант Крушинин переключил КРУС на внутреннюю связь и сразу услышал вопрос старшего лейтенанта Соколовского:

– Пороховщиков лютует?

– Слегка, не особо.

– Он любит, чтоб ему после каждого чиха докладывали, – сказал Соколовский и усмехнулся в микрофон.

– А если я не простыл, и мне никак не чихается? – спросил Ибрагим Владимирович.

– Тогда ты элементарно простыть обязан, если хочешь капитанское звание получить, – заявил Соколовский.

Это были не простые слова, а его собственная философская позиция, личное отношение к общению с командованием.

Поиск продолжался. Особенно старался, просто рвал и метал, почти лютовал, как показалось командиру роты, командир саперного взвода лейтенант Кротов. Он заставлял солдат переворачивать каждый камень, под которым был способен поместиться узкий лаз. Более того, он сам простукивал многие крупные камни прикладом своего автомата, надеясь обнаружить под ними пустоту.

Майор Пороховщиков вышел на связь, как и обещал, через тридцать минут.

– Анчар, сообщение пока промежуточное. Ко мне уже везут двух специалистов из Республиканского центра спелеологии. Они по телефону не очень хорошо поняли, какое именно место нас интересует, хотя я даже точные координаты назвал, но везут карты всего района. Чтобы дело ускорить, я напрямую в республиканскую ФСБ обратился. Там сразу восприняли мое беспокойство, как только я имя эмира им назвал. Он их волнует не меньше, чем нас, если не больше. Персона очень серьезная. В ФСБ считают, что аз-Захари упускать никак нельзя. Они, Ибрагим Владимирович, понимаешь, даже не знали, что он на территории республики находится. Короче говоря, жди от меня информацию.

Своим промежуточным сообщением майор желал показать, что он не бездельничает в ожидании результатов. Он настраивал командира разведывательной роты на такие же частые и мало что дающие разговоры.

Но у Ибрагима Владимировича была своя манера общения с командованием. Он вообще не любил попадаться ему на глаза и с трудом терпел, когда командир отряда или начальник штаба приходили и со стороны присматривали за тем, как он проводил занятия со своими солдатами. В такие моменты Крушинин часто намеренно разделял роту на взводы и рассылал их на разные участки.

При этом он не забывал сказать:

– А теперь действуем так, как и планировали. Каждый взвод занимается самостоятельно. Я буду только проверять. – Эта фраза произносилась намеренно громко, чтобы начальник штаба или командир отряда ее обязательно услышали.

Майор Пороховщиков в такие моменты обычно удалялся, а командир отряда вместе с ротным обходил занятия, проводимые командирами взводов. Он наблюдал за их ходом, хотя и не давал офицерам никаких советов по этому поводу. А какие могут быть советы, если командир взвода, как правило, своих бойцов знает даже лучше, чем командир роты. Ему хорошо известно, кто из них на что способен, кому и что следует подтянуть до необходимого уровня.

Примерно такая же история повторялась и в период подготовки спецназовцев на базе батальона.

Однако по связи начальник штаба мог контролировать только командира роты, но не командиров взводов. При этом он хорошо знал, что Ибрагим Владимирович, в отличие от многих офицеров, не любит отключать при разговоре с командованием внутреннюю связь. Солдаты и офицеры роты всегда слышат, что требует начальство от их прямого командира, какие претензии оно ему предъявляет.

С одной стороны, это правильное поведение. Солдаты обычно к своему ротному относятся с уважением и не желают его подвести. Другие офицеры остаются в курсе событий. Они будут в состоянии выполнить приказ командования, если с командиром роты вдруг случится что-то непредвиденное. По крайней мере, в разведывательной роте старшего лейтенанта Крушинина все происходило именно так.

Да, во время боевых действий случиться может все, что угодно. Война всегда полна неожиданностей.

Однако если подойти к вопросу с другой стороны, то не все старшие офицеры, из которых и составляется командование отдельного сводного отряда, бывают сдержанными на язык. Некоторые из них вполне в состоянии разговаривать с ротным достаточно резко, кое-кто даже при помощи ненормативной лексики. Правда, все они знали, что Анчар за словом в карман не лезет. Он всегда готов на грубость ответить такой же грубостью.

Солдатам, естественно, лучше этого не слышать. Хотя тот факт, что старший лейтенант всегда защищал своих бойцов, только добавлял ему авторитета в роте.

Но данный состав командования отряда отличался интеллигентностью. Проверить реакцию старшего лейтенанта Крушинина на грубость ни командиру отряда, ни начальнику штаба еще не доводилось. Да и репутация Анчара должна была бы удерживать их от этого.

Бригада республиканского следственного комитета приступила к своей работе. Им в этом помогали бойцы Росгвардии. Они перетаскивали и обыскивали тела убитых бандитов, выполняли другие распоряжения. При этом люди из следственной бригады старалась никак не помешать спецназу военной разведки выполнять свою работу.