Как организовать и представить исследовательский проект. 75 простых правил

Использование западных концепций – дело в целом отнюдь не безнадежное. Ибо они, как правило, изначально формируются как универсальные инструменты (а не как, скажем, политические экономии штата Айова или штата Калифорния). И это облегчает нашу задачу. Конечно, все без исключения конструкты в социальных исследованиях не являются ценностно нейтральными. Напротив, они сильно нагружены идеологемами. Но построения, выполненные в духе западного рационализма, имеют встроенный и весьма сильный элемент рефлексивности, который не позволяет избавиться от идеологических и ценностных наслоений, но помогает относительно легко их эксплицировать. Острие аналитического инструмента легко направляется на сам инструмент. И при минимальном рефлексивном контроле эти претендующие на универсальность схемы легко превращаются в орудия нашей направленной воли и нашего осмысленного интереса.

Как же все-таки использовать западные концепции? Наш ответ таков: нужно их использовать самым циничным образом. Причем цинизм в данном случае – не эпатаж, а выражение содержательной позиции. Что имеется в виду под «цинизмом»? Во-первых, не надо фетишизировать аналитические инструменты, позволяя им заслонять собою исследуемые объекты (мы же не собираемся молиться на лопату или экскаватор). Любой инструмент имеет зримые ограничения и не в состоянии решить все интересующие нас вопросы. А во-вторых, инструмент должен быть отстранен от исследователя, мы не можем позволять ему подчинить нашу волю и интересы. У многих из нас есть тенденция восторгаться методом своих исследований. А инструмент должен знать свое место. Мы вправе в любой момент отложить его и взять другие, более подходящие инструменты. Восторженное западничество нам не нужно в той же степени, как и домотканое почвенничество.

Возможно ли возникновение российской социальной теории

Мы переходим к заключительному вопросу, чрезвычайно важному с идейной точки зрения, – о возможности формирования российской национальной социальной теории. Ее пока нет, или она невозможна в принципе? Может показаться, что сам вопрос о «национальной теории» неуместен. Разве мы не знаем о том, что все подвержено единому процессу глобализации, стирающему национальные границы? И разве схемы этого всеобщего порядка не задаются западными стандартами? Ответ автора данных строк, кажется, известен заранее, подготовлен всем предшествующим изложением. И тем не менее, хотя сегодня трудно нащупать почву для оптимизма, мне кажется, что российская национальная теория необходима. Проясним этот неожиданный тезис на примере социологии.

Социология как социальная дисциплина не только отражает некое состояние сообщества, но сама является важным элементом этого сообщества. Связь здесь самая тесная. Теория в конечном счете является выражением запросов и претензий данного сообщества, а у разных сообществ претензии, видимо, сильно различаются. Конечно, это суждение требует подробного обоснования, но не исключено, что и без специальных обоснований многие с этим предположением согласятся.

В том, что будет сказано ниже, нет ничего обидного для тех или иных национальных сообществ. Но я полагаю, что, скажем, Румыния или Мексика не имеют серьезных претензий на то, чтобы иметь подлинно национальную социологию. И потому они могут себе позволить ее не иметь. США тоже могут не стремиться к созданию национальной теории в узком смысле, но по совершенно иным причинам. Претензии американцев столь огромны, что все их социальные концепции создаются как универсальные конструкты. Они искренне претендуют на всеобщность (неспецифичность) своей национальной теории. А вот, например, с французской социологией дело обстоит по-другому. У французов отсутствуют сходные возможности для культурного империализма, однако они не хотят отказываться от статуса по крайней мере одного из мировых культурных центров. Отсюда постоянное стремление к противостоянию доминирующей англосаксонской традиции, попытки отстоять свой язык и свой понятийный аппарат путем формирования специфических теорий и предложения особых стилей мышления. Другая история с Германией, которая сегодня в большей степени открылась англосаксонским веяниям, но имеет мощные корни в истории классической социальной мысли. Немецкая национальная мысль дала миру основных классиков социологической теории – К. Маркса, М. Вебера, Ф. Тенниса, Г. Зиммеля, В. Зомбарта.

А что же Россия? Еще раз повторю, что российская теоретическая мысль едва ли просматривается, и нет очевидных свидетельств в пользу ее появления. Но при этом важно понять следующую важную вещь: Россия не может не претендовать на создание национальной теории.