Карл Либкнехт

21 октября 1918 г. революционная рабочая масса приняла в свои объятия своего героя и любимца. И с этого дня до той минуты, когда Карлу Либкнехту после поражения январского восстания пришлось укрыться от преследований рассвирепевшей социал-демократической сволочи, он все время жил и дышал вместе с революционной рабочей и солдатской массой.

Бухарин был в Берлине в день, когда Карл Либкнехт прибыл туда, освобожденный из каторжной тюрьмы. Вот как описал этот очевидец прибытие Либкнехта в столицу:

«Я помню хорошо день его освобождения. Не успел он выйти на платформу, где собрались десятки тысяч рабочих, как первым криком, вырвавшимся у него, был крик: «Долой правительство!» А первым вопросом, обращенным к друзьям, был вопрос: «Каковы ваши планы?» И уже в этот же день Либкнехт — на тележке, среди бушующего моря голосов. Его энергичная фигура, бледное лицо исстрадавшегося на каторге человека то здесь, то там мелькало среди обнаженных сабель черных шуцманов. Он сразу пошел в бой, не теряя ни минуты, не щадя ни себя, ни своих близких. Ибо это был К. Либкнехт.

«Помню я его клятву на вечере в русаком посольстве. Там были Гаазе и Барт и Оскар Кок. Там был старик Меринг, наш любимый старый друг, который плакал, как дитя, когда снова увидел своего бесстрашного Карла. В речи Либкнехта была вся его программа, это — смертельная ненависть к капиталу, к его агентам, к соглашателям, к людям золотой середины, к героям слов и разговоров. И все — и друзья и полувраги — почувствовали: к нам пришел тот. кого недоставало. Революционный ураган близок.

«Либкнехт прямо и определенно поднял вопрос о восстании, в котором он должен принять участие сам, вместе с массами и впереди масс».

В течение первых трех месяцев германской резолюции в Германии не было человека, который лично пользовался бы большей любовью, большим доверием и большей популярностью, чем Карл Либкнехт. Но именно — только лично. Его партия не могла пользоваться таким доверием по той простой причине, что ее еще не было. Коммунистическая партия Германии сложилась только в конце декабря 1918 г. И вот в этом-то и была вся Трагедия.

К началу развязки в конце 1918 г. «действительной революционной партии у немецких рабочих не оказалось, вследствие опоздания с расколом» — писал впоследствии Ленин (т. XXVI, 485). Это — во-первых. Во-вторых же, роковую для революции роль сыграло то, что громадная часть революционно настроенных рабочих доверяла еще центристской партии «независимых». «Между спартаковцами И шейдемановцами — колеблющиеся, бесхарактерные каутскианцы… на словах независимые, на деле зависящие целиком и по всей линии сегодня от буржуазии и шейдемановцев, завтра ют спартаковцев, частью идущие за первыми, частью за вторыми, люди без идей, без характера, без политики, без чести, без совести, живое воплощение растерянности филистеров» (Ленин, т. XXIII, 497).

Спартаковское движение представляло собою именно только «движение». Ему нехватало организации, «головы», нехватало партии. Мало того. Программа союза «Спартак», составленная Розой Люксембург и одобренная всеми спартаковскими вождями, специально подчеркивала, что союз этот есть сознательная часть пролетариата, но не партия[11]. Один из самых близких соратников Розы Люксембург В. Пик свидетельствует, что мысль Розы была понята именно так: сознательная часть пролетариата, и о — не партия. (См., «Воспоминания» Пика в жури. «Борьба классов», 1932, т. I, стр. 36). И это писалось в декабре 1918.

С.-д. «большинство» имело старую крепкую организацию, имело в своих руках с.-д. профсоюзы и опиралось на тысячу связей с буржуазией, с офицерским корпусом старой армии. А тут еще между спартаковским движением и контрреволюционными с.-д. партией и профсоюзами, «посередине» — «независимая» партия, которая достаточно охарактеризована в вышеприведенных славах Ленина. В каждую критическую решающую минуту — классический пример: январское восстание 1919 г. — независимые «обволакивали» спартаковцев, образовывали «буфер» между ними и с.-д. большинством, втягивали спартаковское движение в «переговоры» с с.-д. правительством и, в конце концов, в союзе с основными силами буржуазии (германской и всей мировой буржуями) спасли капитализм, раздавили начинавшуюся было пролетарскую революцию в Германии. Только на этом фоне становится понятней и личная судьба великого революционера Карла Либкнехта.

В самом деле. Личная популярность Карла Либкнехта среди революционных масс рабочих, солдат, матросов была беспредельна. Только ото и позволяло ему иногда заменять собою одним целый Центральный комитет и брать на свои собственные плечи дела, которые были посильны только целым организациям.

7 ноября 1918 г. союз «Спартак» выпускает первое воззвание за подписями Карла Либкнехта и Эрнста Мейера. Оно обращено к берлинскому гарнизону и открыто направлено против официальной социал-демократии. Его лозунги:

1. Немедленное освобождение всех заключенных, в том числе и военных.

2. Свержение всех династий и полное уничтожение обособленности отдельных германских стран.