Храм Темного предка

– Почти каждый день являлась в библиотеку, выкраивая час-полтора от своей непосредственной работы. И вчера, в выходной, забрала коробку в свободный кабинет. Она мне не объясняла свою цель, я не спрашивала. Думаю, она собирала материал для научной монографии. Писанина – кропотливая вещь.

– Вы правы, – согласилась Катя.

Гектор аккуратно разложил на столе бумаги, сел рядом с Катей, закинул руку на спинку ее стула, подвинулся вплотную, и они начали читать архив.

Бухгалтерская ведомость с датой наверху листа: 10 апреля 1931. В графах ведомости синими чернилами столбец с перечислением: мука – 2 мешка, рис – 4 мешка, мясные консервы, соль, сахар, спички, дрова, керосин, чеснок, препараты и оборудование для полевых исследований и консервации собранных образцов, фонарь, деревянные ящики, вьюки, наем лошадей, зарплата носильщиков, проводника и фотографа, фотоматериалы, пленка, бумага, проявители, почтовые услуги, телеграф и пересылка собранных экспонатов, теплая одежда, сапоги, палатки, прочие непредвиденные расходы. Против позиций в столбце отсутствовало указание денежных сумм. Внизу синими чернилами расплывалась подпись: руководитель экспедиции профессор И. В. Велиантов.

– Копия, – объявил Гектор уверенно. – Документ в те времена составляли в двух или трех экземплярах от руки или же печатали на машинке под копирку, но не в нашем случае. Первый отправляли главбуху и руководству музея на подпись, ими уже и проставлялись выделенные суммы из музейного бюджета.

Катя читала дальше. Несколько пожелтевших разрозненных листов из блокнота. Синие чернила, выцветшие от времени.

Gyps himalayensis – снежный гриф, или кумай. Эндемик Памира, Гималаев, Тибета по описаниям. Замечены нами с Павлом экземпляры и здесь, на Тянь-Шане. Гнездится в горах, по словам проводника, местные встречают его весьма часто. Мы же с Павлом видим крупную птицу-падальщика впервые. Сколько мощи и красоты в великолепном создании! Кумая считают подвидом белоголового сипа, но я лично не разделяю подобную точку зрения. Надо еще его понаблюдать, чем мы с Павлом активно займемся. Если повезет, добудем экземпляр для музейной коллекции. Павлу уже не терпится трудиться над чучелом. Дело непростое! Тянь-Шань – не Кавказ, место нашей с Павлом прошлой экспедиции. Здесь все иначе, намного сложнее, в том числе и сбор образцов.

Гектор открыл в мобильном программу и отсканировал лист.

– Сам Велиантов пишет, – объявил он. – Нам теперь, Катя, известен его старомодный почерк с завитушками. Сразу видно – образованный человек с «раньшего времени до исторического материализма». Профессор орнитологии.

Новый лист. Пожелтевшее от времени письмо. Тот же витиеватый почерк. Катя читала внимательно.