Клятва Крови

— Ты хочешь эту женщину. Охренеть как хочешь. Я вижу, как ты смотришь на нее, притворяясь равнодушным и все такое. Но это чушь. Поэтому да, если у мужчин совсем нет самоконтроля, значит, очевидно, твой член побывал у нее во рту…

Хук справа прилетел под идеальным углом, и вышел потрясающим: от удара голова Акса запрокинулась, мозги затрещали в черепушке, а зрение на мгновение закоротило.

— Чувак, ты бредишь, — выдавил Пэйтон. — Ты совсем…

Второй раз. За последние сутки. Ублюдок врезал ему уже во второй раз.

Акс достал пистолет из-за пояса и прижал дуло к виску парня так быстро, что Пэйтон не успел отступить.

— Предохранитель снят. А терять мне нечего. Поэтому начнем с того, что больше ты меня не ударишь. Двух раз хватило. Третий — и отправишься на тот свет.

Пэйтон моргнул. Пару раз. А потом Акс посмотрел ему прямо в глаза. Желая подчеркнуть всю серьезность своего заявления.

— Проваливай, — сказал он угрожающе.

— Ты не прав относительно меня и Пэрадайз. У нее есть мужчина. Она выбрала его. Я никогда не был с ней и никогда не буду. Поэтому завязывай с этой дурью… и если ты сам сейчас не позвонишь отцу Элизы, я отправлюсь к ним и скажу, что ты отказался. Ты не войдешь в тот дом…

Акс сдвинул дуло в бок всего на дюйм и спустил курок. Выстрел был громким, столкновение пули со стеной — еще громче.

Вскрикнув, Пэйтон накрыл голову руками и рухнул на колени. Но у Акса кончилось терпение. Свободной рукой он схватил новомодную и охрененно дорогую куртку, за шкирку дернул парня вверх, развернул и толкнул к стене у камина с такой силой, что потрескалась штукатурка.

— Хочешь знать, почему здесь так холодно? — выдавил Акс. — Потому что я не могу оплатить отопление. По этой же причине здесь темно. Ты можешь позволить себе роскошь не думать, откуда появится твой следующий завтрак или новый «Мерседес», но я считаю каждый цент и ем в учебном центре так часто, насколько это возможно. У тебя нет никакого права указывать мне, что делать… и мой отказ от работы по той лишь причине, чтобы ты как можно меньше думал об убийстве другой своей кузины — не моя, черт возьми, проблема. И, П.С. пошел нахрен… стоишь тут в своих модных туфельках, когда сам проворонил любимую женщину, и считаешь, что раз я беден, то не могу удержать себя в руках? Мы не можем повлиять на влечение, но мысли — это еще не действия. Даже для простых гражданских.

Акс сопроводил свою речь очередным бамсом в стену, а потом расслабил хватку и отступил назад, принявшись выхаживать по крошечной гостиной с несочетающейся мебелью, истрепавшимися шторами и истершимися коврами. И в затянувшемся молчании он ненавидел себя за то, что стыдился отцовского дома.

Этим чувством он в очередной раз предавал мужчину. И, что более важно, Пэйтон и его непрошибаемые двойные стандарты не стоили ни гроша.

— Я заплачу, — мрачно сказал парень. — Сколько бы тебе не предложили, я удвою сумму. Утрою.

Акс резко повернулся и уставился на парня.

Пэйтон вскинул ладони вверх.

— Я заплачу за год вперед. Прямо сейчас.

Акс открыл рот. Закрыл.

В итоге просто схватил кожаную куртку и вышел из комнаты, направляясь к парадной двери.

— Куда ты собрался? — требовательно спросил Пэйтон.

— Закрой дверь за собой. Или не закрывай. Насрать. Но если я не уйду сейчас, то придется объяснять Элизе, почему я убил ее кузена, а я уж лучше обсужу с ней расписание занятий.

***

Сердце Элизы гулко билось в груди, пока она прохаживалась туда-сюда по серым и белым мраморным плиткам в фойе. Отец оставил ее, отправившись вместе с дядей на встречу в другой части города. Дворецкий и персонал бесшумно трудились в задней части дома… и значит, их невозможно было отыскать, учитывая площадь фамильного особняка в двадцать пять тысяч квадратных футов. А тетя была наверху, в своей постели.

Посмотрев на французские часы из золоченой бронзы на выпуклом столике возле парадной двери, она следом проверила время на ручных часах. Потом повернулась к антикварному зеркалу рядом с собой и окинула взглядом волнистое отражение. Искажение, казалось, соответствовало ее состоянию. Она не знала, что делает, что собиралась сказать.

Поправив воротник кашемирового свитера, Элиза убедилась, что широкие слаксы от Донны Каран ровно сидели на ее бедрах. Туфли были без изысков, простые балетки от Тори Бёрч.

Она хотела бы надеть джинсы, но отец не одобрял такую одежду.

Словно их дом — это загородный клуб с соответствующим дресс-кодом…

Элиза нахмурилась, услышав дребезжание. Ее телефон на режиме вибрации трещал возле часов, и она бросилась к мобильному.

Это был Трой…

Масштабный гром пронесся по широкому фойе, чья-то сильная рука долбила по дверному молотку.

Она положила телефон, проигнорировав звонок, чувствуя, что это знак свыше.

Сердце в груди пропустило удар… а потом Элиза подскочила, когда из библиотеки вышел дворецкий.

— О, я сама, — сказала она ему с — хотелось надеяться — непринужденной улыбкой. — Не беспокойся.

Доджен затормозил, как дрессированная собака, разрываясь между чувством долга и прямым приказом.

— Все нормально, — сказала Элиза. — Возвращайся к более важным делам.