Клодет Сорель

Ну что ж, признаюсь, вы меня заинтриговали. Но вернемся к вашей книге — вы считаете, что кто-то из семьи мог спастись?

— Безусловно. При той чудовищной неразберихе, которая царила в июле 1918-го, это вполне реально. Почитайте показания следственного дела, там же такой бардак у большевиков царил — уму непостижимо.

Неужели?

— Поверьте мне. Вот вам пример: вы хотите тайно спрятать чьи-то тела, так, чтобы их никто не нашел. Ваши действия?

Вы меня ставите в неудобное положение, сэр Александр! Мне никогда даже в голову не приходило прятать чье-либо тело. Ну, кроме своего, пожалуй.

— Ценю ваш истинно английский юмор. И тем не менее. Сколько человек вы бы посвятили в это крайне интимное дело?

Очевидно, как можно меньше.

— Совершенно справедливо. Как мы говорим: When three know it, all know it (Говоришь по секрету, пойдет по всему свету). А теперь — смотрите, что творит Юровский, наивно рассказывая об этом в своей пресловутой «Записке». Во-первых, он как бы специально сообщает о том, что готовится убийство, даже тем, кому этого знать вовсе не положено. Меняет охрану, отобрав у нее револьверы. Зачем? Загадка. Логического объяснения не нахожу.

Дальше. Вызывается грузовик, чтобы везти трупы за город. Как будто никто не знает, какие там, за Екатеринбургом дороги! Тут и нынешние мощные гиганты — грузовики Kenworth и International — застрянут. Но его это не пугает. Хотя для пущей уверенности он дополнительно поручает своему подручному Ермакову вызвать крестьянские подводы, неимоверно расширяя при этом круг посвященных в преступление, которое предполагалось тщательно скрыть.

Начинается снежный ком: забыли носилки. Как носить трупы? Делается что-то на скорую руку из оглобель и простыней. Никто не догадался проложить дно грузовика, чтобы не перепачкать его кровью. Пришлось опять импровизировать с солдатским сукном. При этом охранники безбожно мародерствуют, сдирая с трупов драгоценности и растаскивая из комнат сувениры «на память». То есть, выставить охрану тоже никто не озаботился. Уровень профессионализма исполнителей понятен?

Да, выглядит довольно бестолково.

— Погодите, главное — впереди. Отправились прятать трупы своих жертв после 3 часов ночи. Вы знаете, когда в июле светает в этих широтах?

Не очень. Часов в шесть?

— Я проверил. В 4:30! То есть, у них оставался час на то, чтобы проехать эти пару десятков верст, сбросить тела в шахту, взорвать ее, обрушив своды, и вернуться обратно, ибо таков был план. Вы в это верите?

Если все должно было случиться под покровом ночи, то верится с трудом.

— Вот в этом и дело. Но и тут, судя по Юровскому, большевики в своем разгильдяйстве превзошли все ожидания. В лесу, в нескольких верстах от Верх-Исетского завода, к ним приблизились люди Ермакова, верхом и в пролетках. Вы представляете себе, кто такие «люди Ермакова»? Это просто хулиганы и бандиты, местные головорезы, которые приехали не тайно хоронить, а убивать. Юровский так и пишет:

«Я спросил Ермакова, что это за люди, зачем они здесь, он мне ответил, что это им приготовленные люди. Зачем их было столько, я и до сих пор не знаю, я услышал только отдельные выкрики: „Мы думали, что нам их сюда живыми дадут, а тут, оказывается, мертвые“. Еще, кажется, версты через 3–4 мы застряли с грузовиком меж двух деревьев». Меж двух деревьев! Прелестно.

Вместо того, чтобы вытягивать грузовик из грязи, «люди Ермакова» кинулись грабить трупы, в чем весьма преуспели, ибо, по свидетельству все того же Юровского, когда тела убиенных перегрузили из грузовика в пролетки, уже рассвело. Это, пожалуй, единственный факт, который вызывает в этом рассказе доверие. Похоже на правду. Солнце встает неумолимо, вне зависимости от желания властей.

Впрочем, у Юровского неожиданно появляются проблески здравого смысла. Вот, что он пишет:

«Часа примерно в два дня — представляете, сколько они возились! — я решил поехать в город, так как было ясно, что трупы надо извлекать из шахты и куда-то перевозить в другое место, так как кроме того, что и слепой бы их обнаружил, место было провалено, ведь люди-то видели, что что-то здесь творилось».

Ну, наконец-то! Через 12 часов после преступления преступник соображает, что у него есть нежелательные свидетели. Правда же, это много говорит о преступнике?

Не знаю. С нетерпением жду продолжения истории.