Коллапс системы

Корпоративное кольцо всегда было рабовладельческим государством, хотя и называет институциональное рабство «работой по контракту». Создание конструктов, полулюдей-полуботов, – просто следующий кошмарный шаг, сочетание рабства физического и умственного. Жертвы трудового рабства, по крайней мере, сохраняют свободу воли. Мы успокаиваем себя тем, что конструкты не осознают угнетения. Однако автостраж заставил нас понять, что это ложь, автостражи знают, кто они и что с ними сделали. Они могут либо выполнять приказы, либо мучительно умереть.

Айда перевела взгляд с документа на сидящую напротив Бхарадвадж. Они устроились в удобных креслах в фойе офиса, около балкона, выходящего на центральную административную галерею станции. Большое пространство освещали парящие потолочные светильники, имитирующие естественный свет планетарной системы, свет в офисе был приглушен. Стояла тишина, не считая шаги или обрывки разговоров прохожих. Никакой музыки или бормотания рекламы.

– Хорошая работа, – сказала Айда. – Думаю, ты сумеешь их убедить.

Бхарадвадж едва заметно улыбнулась, глядя на галерею. Айда поморщилась, стряхнув воспоминания о том, как Бхарадвадж лежит на камнях, истекая кровью, а где-то вне поля зрения кричит Волеску.

– Думаю, получится убедить их предоставить ему убежище на нашей территории. Но ведь этого мало, – ответила Бхарадвадж.

Конечно, она права.

– Пока боты не получат собственную территорию, проблема никуда не денется.

А проблема в том, что автостражи – не боты и не люди, они попадают в зазор между существующими законами даже в Альянсе «Сохранение». Но идея Бхарадвадж о создании документального сериала имела большой потенциал. Сериал окажет влияние на людей из всех уголков Альянса, а если повезет, проникнет и в Корпоративное кольцо. Однако даже в самом оптимистичном сценарии это займет годы. И даже тогда…

– Будет непросто. Пропаганда работает очень эффективно.

Бхарадвадж кисло улыбнулась:

– Даже на нас подействовала.

– Да.

Айда знала, что собой представляют конструкты, но реальное понимание настигло ее, только когда она услышала, как автостраж уговаривает Волеску выйти из кратера. Ужас от происшествия усугубило постепенное осознание того, что они привыкли думать об автостраже как о безликой машине, механизме, устройстве системы безопасности. Но пробиться сквозь слепой ужас Волеску могло лишь живое существо, чувствующее и понимающее страх и боль.

– Нельзя игнорировать опасность, исходящую от автостражей, – нахмурилась Бхарадвадж. – Если умолчать об этом, наши аргументы будут выглядеть нелепо. – Она поджала губы. – Хотя они не опаснее людей.

«Разве что люди не стреляют из встроенных в руки излучателей, не просчитывают точное время, чтобы спрыгнуть на высокой скорости с транспортного средства и уцелеть, не взламывают системы целой транзитной станции, – подумала Айда. И тут же ответила самой себе: – Да, людям приходится для этого кого-то нанимать или использовать в качестве рабской силы конструкта». Она записала свою мысль в открытом сетевом документе. На этой основе Бхарадвадж создаст убедительную аргументацию.

По сети пришло оповещение о пакете сообщений для нее и Бхарадвадж. Ссылка на каталог оружейного магазина. Айда с улыбкой вздохнула:

– Он нас подслушивает.

Наверное, трудно уважать чужую личную жизнь, когда приходилось с боем вырывать каждое мгновение своей. Тяжело не быть параноиком, если ты помнишь, сколько раз твоя паранойя была оправдана.

Все оттого, что тебя считают вещью. Не важно, кто ты – ценный заложник или очень дорогой механизм, наполовину искусственный, наполовину органический интеллект. Ты вещь, и от этого никуда не деться.

«Как же глупо, – сказала она себе. – Ведь ты пробыла заложницей только несколько дней, это ерунда по сравнению с тем, через что прошел Киллербот…» Нет, автостраж, он ведь не давал ей разрешения называть себя по имени.

Окажись на ее месте кто-то другой, она сказала бы ему, что подобные сравнения бессмысленны, ведь страх есть страх.

Читая сообщение, Бхарадвадж прищурилась и засмеялась:

– Я даже не знаю, что это.

Айда снова взглянула на каталог. Эта штуковина явно крепится к ранцу или на скафандр, из нее выдвигаются огромные шипы.

«Ну, думаю, эта штука существует, но выглядит непрактичной», – ответила она по сети.