Комично, как все химично! Почему не стоит бояться фтора в зубной пасте, тефлона на сковороде, и думать о том, что телефон на зарядке взорвется

В качестве его антипода выступает тормозящий нейротрансмиттер ГАМК; это сокращение от гамма-аминомасляной кислоты. Когда ГАМК связывается со своим рецептором, он тормозит коммуникацию, и таким образом сигналов передается меньше.

Мы уже не раз упоминали мозговые рецепторы – помните, сравнивали их с парковочными местами? Давайте разберемся с ними чуть подробнее, по крайней мере, в контексте алкогольного опьянения. Как и многое в нашем организме, рецепторы состоят из белков. Здесь мы можем представить их себе как некоего рода туннель или канал, который обычно закрыт. Но когда с рецептором связывается совместимый с ним нейротрансмиттер, эти каналы на короткий момент открываются, и ионы (например, натрий-, калий-, кальций-или хлорид-ионы) могут по нему пройти. Так же как в батарейке мобильника, при прохождении этих заряженных частиц возникает напряжение, и оно дает нервным клеткам возможность посылать электрические сигналы. Если ионы заряжены положительно (катионы), нервная клетка выстреливает сигналы. Это то, что происходит в глутаматном рецепторе. Если ионы заряжены отрицательно (анионы), сигналы подавляются. Это происходит в ГАМК-рецепторе.

Но теперь на сцене появляется этанол и устраивает великую путницу. Ведь его молекула взаимодействует как с глутаматным, так и с ГАМК-рецептором. В глутаматном рецепторе поток ионов тормозится. Таким образом, алкоголь понижает возбуждающее действие глутамата, нервные клетки начинают посылать меньше сигналов. А у ГАМК-рецепторов этанол, наоборот, способствует прохождению большего количества ионов – он как бы не дает каналам какое-то время закрываться. Следовательно, тормозящее воздействие ГАМК алкоголем усиливается. И в результате нервные клетки посылают меньше сигналов.

Получается, что алкоголь двояким образом притормаживает нашу мозговую деятельность. Это, в частности, объясняет, почему под алкогольными парами мы орем и пляшем на столах, – пониженная мозговая активность, помимо прочего, подавляет социальную тревожность и вообще самоконтроль. Когда нейроны меньше коммуницируют между собой, у нас не получаются даже такие простые вещи, как, например, идти прямо, не шатаясь. Человек к тому же начинает запинаться, еле ворочать языком, медленно реагирует. И еще: при пониженной активности головного мозга человек принимает не самые умные решения. Если вам случалось когда-нибудь напиться, наверняка найдете свои байки на этот счет. И вообще, в этом состоянии человек меньше думает, хуже воспринимает действительность и помнит потом меньше.

При нормальных обстоятельствах ГАМК с его тормозящим воздействием – это очень важный нейротрансмиттер. Совершенно очевидно, что нам нужны активные мозговые клетки. Но здесь не действует правило «чем больше, тем лучше». ГАМК помогает нам упорядочивать информацию и дифференцировать раздражители. Без тормозящего действия сохранять ясность ума было бы трудно – от сенсорной перегрузки мы просто загнулись бы. Поэтому медикаменты, повышающие концентрацию ГАМК, используются при лечении эпилепсии. Я вот даже думаю иногда: наверное, пьяные с их спящей мозговой активностью мыслят довольно-таки ясно, но чертовски мало. Не могу сама проверить на практике, но это по крайней мере объяснило бы, почему люди под мухой без конца повторяют одну и ту же мысль.

Воздействие алкоголя на мозг этим далеко не ограничивается. Этанол провоцирует повышенный выброс одного очень симпатичного, но в то же время коварного нейротрансмиттера – дофамина. Область задач этой молекулы широка: движение, учеба, внимательность, эмоции – все это связано с ним. Он один из важнейших трансмиттеров нашей системы вознаграждения: дофамин выбрасывается, когда мы делаем что-то, сулящее нам радость, и мы хотим его получать больше и больше. Избыток дофамина вызывает аддиктивное поведение, импульсивность и даже играет существенную роль при шизофрении. Когда происходит вброс дофамина, необходим самоконтроль, чтобы не поддаться счастливому упоению и не продолжать подливать себе вина в стакан снова и снова. Что тем более трудно, когда отвечающая за самоконтроль часть мозга уже парализована. Вот так и получается, что о количестве выпитого накануне алкоголя человек начинает сожалеть лишь на следующее утро.

Маттиас, Кристина и Торбен чуть навеселе, не более того. Мы же, в конце концов, хорошо поели. Ведь этанол попадает в кровеносное русло через желудок и тонкий кишечник, а полный желудок замедляет его усвоение.

Все так, только если вы не страдаете от синдрома автопивоварни (или синдрома ферментации кишечника) – невероятная вещь. Существует очень мало медицинских описаний таких случаев, не могу не рассказать об одном из них.