Конец третьего рейха

Огромного превосходства не было, было лишь некоторое превосходство, и Красная Армия била врага не числом, а умением. Хотелось бы кое-что напомнить моим бывшим противникам, а ныне моим противникам в освещении некоторых фактов из истории мировой войны.

А разве наступление сорок первого года, внезапное и вероломное, попирающее все нормы международного права, велось не при многократном превосходстве армии вторжения над Красной Армией?

Гитлер в 1941 году создал многократное превосходство в артиллерии, в танках и самолетах на направлениях своих главных ударов. Его армия имела за собой двухлетнюю практику ведения маневренной войны.

Здесь мы не слышим жалоб со стороны западных военных историков и гитлеровских генералов на то, что они воевали при таком превосходстве. Они это обстоятельство относили за счет своего военного искусства, умения маневрировать войсками, умения концентрировать силы и средства наступления.

Много раз Геббельс объявлял, что с Красной Армией все покончено, в немецкой печати перечислялись разбитые начисто советские формирования, готовился парад гитлеровских войск на Красной площади, дымы Сталинграда объявлялись заревом новой эры в немецкой истории. Все рухнуло! Откуда же теперь слова о нашем превосходстве? Оно было создано в невероятно трудных условиях, невероятными героическими усилиями всего народа и его Коммунистической партии. Кто только в сорок первом и в сорок втором годах не предсказывал краха советского строя. Выдержал, выдюжил, не рассыпался, как рассыпались западные державы. В этом и прочность советского строя, гениальность советской стратегии, советской политики.

Против шести с половиной миллионов наших солдат в сорок четвертом году гитлеровская коалиция смогла уже выставить армию лишь в четыре миллиона. Остальные силы были разбиты в сражениях на советско-германском фронте. Все было мобилизовано в Европе. Но вся мобилизация, всех промышленных средств дала возможность гитлеровскому командованию сосредоточить на советско-германском фронте лишь 49 тысяч орудий и минометов, свыше 5200 танков и штурмовых орудий, около 2800 боевых самолетов.

Ясно, что с такими силами гитлеровская армия уже не могла предпринять сколько-нибудь серьезного наступления. История неумолимо перевела ее в положение армии обороняющейся. Но с такими силами было еще чем держать серьезную оборону.

Должен сказать несколько слов о немецком солдате и о младшем офицерском составе немецкой армии с чисто профессиональной стороны. В наступлении мне их пришлось видеть недолгое время, только в Сталинграде, а в Сталинграде бои носили специфический характер. В обороне я имел возможность оценить их достоинства. Это был сильный противник, искусный, упорный. Авторитет Гитлера и фашистской партии сильно упал в немецкой армии. Но оставалась верность присяге и понимание, что теперь уже и над их страной нависла смертельная угроза. Не думаю, что в 1944 году кто-нибудь в Немецкой армии всерьез верил в гений Гитлера и в обещанное им чудо. Но не нужно было пропагандистских трюков Геббельса, чтобы «подбодрить» немецких солдат. Немецкий солдат знал, что им содеяно на нашей земле и, страшась расплаты, сражался с полной выкладкой, обнаруживая все, на что он способен. Оборона имеет свои характерные особенности. В обороне можно воевать меньшим числом, было бы умение. Так что нам предстояли огромные ратные усилия, чтобы реализовать полученное преимущество.

Теперь нам известны планы Ставки на летне-осеннюю кампанию сорок четвертого года. Тогда мы могли только о них догадываться по множеству признаков, которые могут много раскрыть военному человеку.

Прежде всего о линии фронта. Из начертаний линий фронта и исходила в своих планах Ставка, поставившая целью летом и осенью сорок четвертого года полностью очистить нашу землю от захватчиков и выйти на территорию противника.

Линия фронта в то время образовывала в нашу сторону выступ севернее реки Припять. Южнее реки Припять мы вклинились глубоко в расположение врага. Северный выступ немцы называли «белорусским балконом». Он прикрывал пути к Варшаве и по прямой — к Берлину.

На этом «балконе» немецкое командование могло накапливать силы для ударов по нашим войскам, нацеленным на Восточную Пруссию. Отсюда были вероятны удары во фланг и тыл нашим войскам на юго-западном направлении, в случае нашего наступления на Львов и в Венгрию. Здесь располагались аэродромы, с которых гитлеровская авиация могла совершать налеты на Москву. Последние, пригодные для этого аэродромы.