Конец XIX века: власть и народ

Боголюбов начал занятия с Марией Федоровной, когда она уже прошла начальную подготовку и работала, хотя и недостаточно уверенно, но очень старательно. За успехами жены Александр Александрович следил постоянно и, заходя в студию к Боголюбову, часто беседовал с ним об археологии и искусстве. Серьезное приобщение к прекрасному началось у цесаревича с осмотра дворцов и музеев Копенгагена. Приезжая туда к тестю и теще, он вместе с Марией Федоровной обходил стекольные заводы, фабрики по производству фаянса и фарфора, мастерские ювелиров, приобретая лучшие образцы производимых там изделий, а затем и старинную мебель, гобелены и самый разнообразный антиквариат. Наконец наступила очередь и картин, и здесь вопреки канонам он стал приобретать полотна современных ему художников, а о школе старых мастеров сказал однажды: «Я должен ее любить, ибо все признают старых мастеров великими, но собственного влечения не имею». Впрочем, в дальнейшем отношение Александра III к старым мастерам переменилось, и он приобретал картины Бларамберга, Ватто и других.

Вскоре в Аничковом дворце Александр отвел два зала под музей. В нем демонстрировались приобретенные им раритеты и коллекция редкостей, купленная у Д. В. Григоровича – автора прославленных повестей «Деревня» и «Антон Горемыка». Григорович был не только писателем, но и выдающимся знатоком искусств; он занимал пост секретаря Общества поощрения художеств и читал лекции по истории искусства цесаревне Марии Федоровне, на которых нередко присутствовал и цесаревич.

В Царскосельском дворце Александр разместил коллекцию картин русских художников (Брюллова, Басина, Сверчкова, Боголюбова, Боровиковского), скульптуры Клодта и др. Все это прививало цесаревичу любовь к рисованию и занятиям живописью, а позже даже и к занятиям реставрацией. После женитьбы Александр и Мария Федоровна не просто отреставрировали Аничков дворец, но совершенно переделали его, превратив в Храм муз, дополненный изящными, подобранными с безукоризненным вкусом произведениями искусства.

В заграничных путешествиях Александр постоянно пополнял свои коллекции. Во время двух своих поездок в Париж он принял от русских художников, находившихся там в то время, звание Почетного попечителя созданного ими Общества взаимной помощи, размещавшегося в доме барона Горация Осиповича Гинцбурга – богача и мецената, щедро покровительствовавшего людям искусства. Посетив мастерские русских художников и выставку их работ, разместившуюся в доме, цесаревич заказал или купил картины у Репина, Поленова, Савицкого, Васнецова, Беггрова, Дмитриева. У Антокольского он купил бронзовые статуи Христа и Петра Великого, а впоследствии приобрел и известнейшие его работы – «Летописец Нестор», «Ермак», «Ярослав Мудрый» и «Умирающий Сократ».

Находясь в Париже, Александр обошел и мастерские многих французских художников, посетив и их патриарха – знаменитого и модного придворного живописца Месонье. Вместе с Марией Федоровной он осмотрел Лувр, Люксембургский дворец, Севрскую фарфоровую фабрику, фабрику гобеленов, а также Академию художеств. Александр приобрел десятки произведений искусства, но венцом всего был осмотр коллекций древностей русского подданного Базилевского, которую он купил за 5,5 млн франков, как только стал императором. Эта коллекция стала основой Отдела древностей Эрмитажа.

Опровержение старых стереотипов

Нельзя было отказать Александру III и в остроумии. Например, однажды командующий Киевским военным округом М. И. Драгомиров забыл поздравить его с днем рождения и вспомнил об этом лишь на третий день. Недолго думая, генерал послал телеграмму: «Третий день пьем здоровье Вашего Величества», на что сразу получил ответ: «Пора бы и кончить». А когда великий князь Николай Николаевич подал ему прошение о разрешении жениться на петербургской купчихе, Александр учинил такую резолюцию: «Со многими дворами я в родстве, но с Гостиным двором в родстве не был и не буду».

Александр III был совершенно безукоризнен в вопросах семейной морали. Даже в таком насквозь антимонархическом издании, какими были небезызвестные «Новые материалы по биографии российских коронованных особ, составленные на основании заграничных документов», А. Колосов (автор XII тома) писал, что Александр III «не в пример всем своим предшественникам на русском престоле держался строгой семейной морали. Он жил в честном единобрачии с Марией Федоровной, не заведя себе ни второй морганатической жены, ни гарема любовниц». Немалую роль сыграл в этом отношении роман его отца с Е. М. Юрьевской, навсегда ставший для цесаревича образцом того, чего ни в коем случае нельзя делать главе августейшей семьи.

В советской исторической литературе упорно распространялось мнение, что Александр III был горьким пьяницей. При этом всегда ссылались на единственный источник – публикацию беседы выдающегося русского физика П. Н. Лебедева с начальником охраны царя генералом П. А. Черевиным, помещенную в журнале «Голос минувшего» летом 1917 года, когда антимонархизм расцвел необычайно пышным цветом.