Король и спящий убийца

– Есть такое правило: своих не сдавать, – сказал он. – И Орехова возьмут за шиворот только в том случае, если прикрывать его будет уже совсем невозможно. Ты пойми, что это целый организм. У Орехова есть начальники, которые за него отвечают. Есть люди, которые подписывали хорошие характеристики на него, когда он перешагивал с одной ступени служебной лестницы на другую. В конце концов, есть тот, кто подписывал ордер на твой арест. И всем этим людям невыгодно признать, что Орехов – негодяй, потому что он – их человек. Говорю же, это организм. Клан. Мой шеф входит в другой клан. И начать преследование Орехова – это не одного Орехова зацепить, а объявить войну целому клану. Никто на это не пойдет.

– Ни при каких условиях?

– Ну почему же, – сказал Мартынов, явно стараясь подсластить пилюлю. – Выход есть. Надо, чтобы кто-то дал против Орехова стопроцентно надежные показания. Такие, чтобы от него все его покровители отшатнулись. Вот тогда и ты вздохнешь свободно.

– Я найду такого человека.

Мартынов посмотрел на меня с сомнением, которое даже не пытался скрыть.

– Найду! – упрямо повторил я. – Вот только немного приду в себя.

– Что ты надумал?

– Мы уедем на время из Москвы. Всей группой. Заляжем на дно, и никто не сможет нас потревожить. Тем временем что-нибудь придумаем.

– Молодец! – похвалил Мартынов.

Он думал, что мы расстаемся надолго.

43

Мы уезжали из Москвы тайно, ночью. Поодиночке пробирались на территорию склада, где когда-то снимали один из наших сюжетов и где сейчас нас ожидали машины. Без четверти три наша колонна выехала из Москвы. На посту ГАИ нас остановили и пытались проверить, но ехавший в первой машине Мартынов предъявил спецталон, предоставляющий право беспрепятственного проезда, и нас пропустили без досмотра.

Мартынов провожал нас почти до самого места и распрощался с нами у развилки дорог. Небо на востоке стремительно светлело. Наша колонна въехала в маленький спящий городок – районный центр. Это уже была не Московская область.

Мы проехали по пустынным нешироким улицам, застроенным одноэтажными деревянными домами, миновали центр с памятником Ильичу и сгрудившимися вокруг небольшой площади магазинчиками, и вскоре оказались у конечного пункта нашего маршрута. На окраине городка за колючей проволокой и высоким забором располагался армейский склад. На его территории мы и должны были укрыться – подальше от любопытных глаз, от Орехова, от всех злоключений последних недель. Вариант со складом предложил Дима, у которого были связи в армейском штабе.

Нас уже ждали. Молоденький лейтенант вывел нашу колонну к стоящему в самом дальнем углу огороженной территории зданию и объявил, что жить мы будем здесь. В последующие шестьдесят минут мы облачились в армейскую форму без знаков различия, и лейтенант объяснил, что для окружающих мы – по легенде – призванные на сборы офицеры запаса. Это было то, что нужно. Мы выпали из жизни, исчезли, и у меня было такое чувство, что никому теперь до нас не добраться. Условия оказались превосходными. Мы жили совершенно автономно и даже питались отдельно от всех. Из окон нашей «казармы» мы видели несущих службу солдат, но никто из них даже не пытался приблизиться к нам.

В первый же день нашего пребывания на новом месте мы побродили по городку и не обнаружили в нем ничего интересного – заверните в любой городок километров за сто или двести от Москвы и увидите то же самое.

Местные жители отнеслись к нам с неназойливым, но легко угадываемым интересом, хотя никто нас не узнал – мне, например, перед выходом на люди прилепили бороду, Светлана надела парик, а Илья и Дима воспользовались чудо-мастикой. Остальных членов съемочной группы вряд ли когда-либо видели в лицо, и они чувствовали себя привольно в своем истинном обличье.

– Мне здесь нравится, – сказала Светлана. – Тихо, спокойно.

И неожиданно судорожно вздохнула.

– Ты не очень-то искренне говоришь, – заметил я.

Она улыбнулась виноватой улыбкой.

– Нет, сейчас мне действительно нравится. Но я с трудом представляю, каково нам будет здесь через неделю.

Она повела рукой вокруг. По заросшей травой улице, на которой никогда не было асфальта, медленно брели три козы. Из-за покосившегося, почерневшего от времени и дождей забора на нас подозрительно смотрел облезлый кот. Старуха, согнувшись, несла через дорогу ведро с водой. Вода выплескивалась, но старухе до этого не было никакого дела.

– Мы будем работать, – сказал я. – Аппаратуру привезли. Все, что еще потребуется для съемок, дозакажем в Москве. Скучать не будем.

– Работать? Снимать? Здесь?

И опять Светлана повела рукой вокруг.

– А почему бы и нет? – пожал я плечами. – Везде жизнь. Везде люди. А мы как раз людей и снимаем.