Креативный мозг. Как рождаются идеи, меняющие мир

Нейробиологам старой школы следовало бы знать, и недавние исследования подтвердили, насколько важны правое полушарие и лобные доли. Люди с одним удаленным в детстве полушарием (метод лечения трудноизлечимой эпилепсии) обладают более высоким интеллектом в зрелом возрасте – в том случае, если они утрачивают левое полушарие, а не правое; так что в некотором смысле правое полушарие «умнее»³. А люди с серьезным поражением лобных долей демонстрируют катастрофическое расстройство, несмотря на то что их конкретные когнитивные навыки – чтение, письмо и тому подобное – остаются незатронутыми⁴.

Почему нейробиологам потребовалось так много времени, чтобы полностью осознать роль этих структур в когнитивном познании? Потому, что традиционная нейропсихология и когнитивные науки занимались изолированными, обычно «оформленными» психологическими навыками, такими как движение, ощущения, речь, даже память. Эти навыки соответствуют таксономии, закодированной в нашей повседневной речи, и тем самым создают иллюзию самоочевидности. Как оказалось, вклад лобных долей и правого полушария в психологический оркестр проявляется по большей части как-то иначе. На протяжении многих столетий в человеческой истории настоящее было в основном сформировано прошлым, поскольку кривая накопления новых знаний, «кривая новизны», была относительно пологой. В таких условиях главенство левого полушария (его «доминанта») не было беспричинным. Но в бравый век новизны приоритеты нервной системы изменились и две структуры-«сироты», лобные доли и правое полушарие, приняли на себя новую, доминантную роль.

Разбираем на части инновации и креативность

Инновации и креативность представляют собой сложные и многогранные конструкции, состоящие из когнитивных, биологических и социальных компонентов, которые невозможно выразить в однозначных определениях. Любая попытка понять креативность и ее закрепление в нервной системе получит пользу от первоначального определения многих составляющих ингредиентов и изучения каждого из них. Чем больше компонентов включает психический процесс, тем больше «шестеренок» взаимодействуют для его осуществления и тем менее возможна идея о расположении его в отдельной части мозга.

Вот несколько «шестеренок», каждая из которых включает в себя свою собственную нервную сеть и временами вступает в споры с другими частями. (И, возможно, есть другие части, здесь не упомянутые.)

Значимость. Способность выделять основные проблемы и задавать важные вопросы. Определенно, требуется больше чем виртуозное мышление, и также подразумевается релевантность. Если бы Альберт Эйнштейн растратил свой исключительный дар к созданию зрительных образов на строительство садов и парков, его бы запомнили в узком кругу профессиональных ландшафтных дизайнеров, но вряд ли бы считали одним из величайших умов в истории.

Новизна. Интерес к новизне и способность находить новые решения для проблем, которые раньше не возникали. Это самоочевидно. Человек прекрасно удовлетворяется использованием уже известных знаний или занимается воспроизведением давно придуманных видов искусств, и маловероятно, что он будет стремиться к новизне. Привлекательность новизны является основной предпосылкой к креативности. Равно как и интеллектуальный нонконформизм, способность дистанцироваться от установленных научных теорий и понятий или от художественных форм.

Способность соотносить старые знания с новыми проблемами. В отличие от вышеупомянутого, это способность распознавать знакомые элементы в проблемах, которые кажутся новыми и уникальными. Исаак Ньютон признавался в письме к коллеге: «Если я видел дальше других, то потому, что стоял на плечах гигантов». Один мой друг, Аллен Шнайдер, профессор Сиднейского университета, любит говорить, что «все, кажущееся абсолютно новым, возможно, неверно». Эта случайно брошенная фраза содержит зерно истины. Многие явно инновационные научные концепции и художественные формы на самом деле получившие развитие и видоизмененные ранние концепции и формы. Посетитель музея Пикассо в Готическом квартале Барселоны, где работы великого художника скрупулезно выстроены в хронологическом порядке, может быть поражен открытием, что основатель кубизма начинал с вполне совершенных работ в стиле реализма. Непрерывность идей, замысловато переплетенная со скачками, также распространена и в науке.