Крылья нетопыря. Часть I. Сон разума

Коридоры становились всё темнее. От запаха плесени начинало саднить в горле. Иногда Азарь останавливался и вспоминал весь их с Гааталией путь, чтобы ненароком не пропустить поворот или не свернуть слишком рано.

Когда мрак окончательно сгустился, на беглеца вдруг разом навалилось несколько человек. Кто-то принялся выворачивать ему запястье в попытках отобрать оружие. Кто-то скручивал левую руку, принуждая согнуться в три погибели. Кто-то от души напихал ему кулаком под дых и по бокам.

Его скрутили и повели обратно, наверное, снова в келью – дожидаться приговора священного Синода. Когда вышли на свет тусклых каганцев, Азарь смог примерно пересчитать своих врагов – один шёл спереди, видимо главный, который знал дорогу до кельи. Двое держали за руки и не давали разогнуться. Четвёртый шёл справа, приставив холодное лезвие сабли к шее ересиарха. Ещё сзади – двое или трое. Итого около шести-семи храмовников.

Шли молча.

Храмовые скалы по-прежнему сотрясались от дедеровской бури, бушевавшей снаружи. Даже сюда – в глухие пещеры проникал шум сечи и рёв чудовищ. Раздавались взрывы и звуки обрушения стен.

Превозмогая боль, Азарь поднял голову и принялся обшаривать взглядом коридоры. Он щурился, когда сверху сыпалась каменная крошка, но продолжал смотреть. Несколько раз прямо на спину падали небольшие, но не менее ощутимые камни. Тогда Азарь шипел и призывал дедера. Иногда шатало так, что пол едва не уходил из-под ног.

– Убери ножик, зарежешь ненароком! – выпалил ересиарх в один из таких моментов.

– Одной сволочью меньше, – невозмутимо ответил монах и осенил себя священным знамением, – да простит меня Господь.

– Бойтесь народов, чей господь им всё прощает, – проворчал ересиарх и получил под дых.

Дальше шли снова в молчании.

Где-то поблизости прогремел взрыв такой силы, что у ересиарха зазвенело в ушах. Стены и пол заходили ходуном. Улучив момент, Азарь толкнул одного из тех, что держал его руки, на монаха с саблей. Оба повалились. Превозмогая чудовищную боль в левой руке, рискуя вырвать её из плеча и порвать связки, узник нырнул под мышку своему тюремщику и толкнул его назад. Только освободившись, Азарь сорвал со стены каганец и брызнул горящим маслом в тех, что были сзади. Храмовники заорали. Монахи схватились за лица и заметались по коридору.

В то же время ересиарх круто развернулся и хватил каганцем по голове храмовника спереди. Тот упал ничком и затих.

Справа напал монах с саблей. Азарь отбил его выпад тем же каганцем и поймал вооружённую руку. Используя её, как рычаг, ересиарх крутанул монаха вокруг него же по диагональной оси и грянул об пол, а потом добил пяткой в кадык. Ослабевшие пальцы выпустили саблю.

Оставалось трое – те, на кого Азарь вылил кипящее масло. Один из них выл, стоя на коленях. Он по-прежнему держался за лицо руками, по которым текла кровь вперемешку с маслом и гноем. Второй метался из стороны в сторону, пока с размаху не наткнулся лбом на стену и растянулся бездыханным на полу. Третий лежал, притулившись к стене, и тихонько стонал от боли. Всем троим Азарь отрубил головы.

Ересиарх перелил в свой каганец немного масла, засветил его и снова нырнул во тьму подземелий. В правой руке, как влитая, покоилась сабля, за пояс Азарь заткнул железный штырь из своей кельи. Чем ниже он спускался, тем более сырым и затхлым становился воздух. Низкий потолок неосязаемо давил.

Первой ему попалась темница нетопыря. Дверь была заперта на механический замок, а держали её крепкие стальные петли. Азарь отложил до времени клинок, пристроил под дверью штырь и навалился на него. Дверь со скрипом чуть поднялась, но с петель не упала. Ересиарх поискал взглядом, что бы можно подложить под штырь, чтобы поднять выше точку опоры, но коридор пустовал. Чертыхнувшись, он вернулся на четыре яруса вверх, где всё ещё лежали убитые им храмовники.

Азарь несколько раз глубоко вздохнул и, схватив первого попавшегося за руки, поволок к темницам. Хоть вниз тащить куда сподручнее, чем вверх, Азарь всё равно весь вымок и устал. Пол под ногами ходил ходуном, осложняя дело ещё сильнее.

Наконец, монах оказался перед мощной дубовой дверью.

Азарь постучал.

– Эй, нетопырь, ты там?

– Здесь.

– Я сейчас дверь подыму, помоги мне с той стороны, если ещё хочешь выйти отсюда живым.

Азарь просунул штырь под дверь, упёр его в монаха и навалился. Дверь медленно поползла вверх. Под ней появились чёрные когтистые пальцы, помогавшие поднять её. Ещё миг, ещё чуть-чуть, лицо Азаря налилось краской, на скулах затвердели желваки. Последнее усилие, и преграда снята с петель.

В проёме показалась ошалевшая рожа нетопыря.

– Ты идёшь? – поинтересовался Азарь.

– Иду, странный человек. – Нетопырь потрясённо оглянулся и указал пальцем на трясущуюся стену темницы: – Это твоих рук дело?

– Моих. Но лучше бы нам обсудить это уже не здесь.

Азарь отдал нетопырю со странным именем Фаул железный прут, а себе оставил саблю. Двинулись рысью на полусогнутых.

– За нами, кажется, погоня, – прохрипел нетопырь.

Притаились. Тишина, только слышно, как трепещет пламя в каганце.

– Верь мне, человече.