Купидон со сбитым прицелом

– Мне больно видеть, как ты убиваешься. Что мне сделать? Не поступай со мной так… Я ведь переживаю за тебя тоже, – пытался он вразумить бывшую жену.

– Ты уже все сделал! Прости… Я не снимаю ответственности с себя. Мы оба виноваты, но я больше… ведь у меня был любимый человек, а ты был свободен…

Ричард хотел даже лично поехать к Карлу и объясниться, но потом отказался от затеи. Так будет еще хуже, вовремя остановился он, поняв, что тем самым еще больше унизит Штольберга.

Ричард в категоричной форме настоял только на том, что будет полностью обеспечивать Вову, а Яну пообещал оставить в покое, во что ей верилось с трудом.

Теперь Вова вместе с Ричардом и домоправительницей, носящей титул «самая лучшая домоправительница в мире», Агриппиной Павловной, полетели в Болгарию на отдых. Все свои отпуска Ричард проводил с сыном, стараясь вывезти его на море. Яне не возбранялось ехать с ними, но она никогда не пользовалась этой возможностью, хотя даже это не спасло ее от измены и такой большой потери.

Она осталась в трехкомнатной квартире в Москве совершенно одна. Сожитель Агриппины Павловны конечно же в Болгарию не поехал по состоянию здоровья, но по той же причине все лето жил на даче в элитном поселке Подмосковья с большим удовольствием.

На дворе стоял июнь, в этом году выдавшийся очень жарким и душным. Погода словно хотела поиздеваться над людьми. «Мол, всю осень, всю долгую зиму и затяжную весну ждете лета? Вот и получите! Двадцать восемь градусов в тени, постоянные удушливые испарения с асфальта, перемешанные с химическими отходами от машин, стояли удушливой стеной в таком крупном городе, как Москва. Деревья и кустарники казались искусственными из-за полного отсутствия ветра. Не шевелился ни один листочек, а зелень потеряла свой яркий вид из-за выгорания и пыли. Все нормальные люди покинули город и жили на дачах, в пансионатах и так далее. Там хоть не было удушающей смоляной гари, зато имелась хоть какая-то свежесть рек, озер, прудов. Тем, кому надо было ходить на работу, крупно не повезло. Они оказались настоящими заложниками «каменных джунглей». Производительность труда была нулевая, так как работники только и думали об отпуске и прохладе моря или о том, как лучше поставить вентилятор, чтобы струя посильнее дула в лицо. Как никогда, прислушивались к прогнозу погоды и ждали дождей. Яна подумала о том, что впору всем выйти на улицу с зонтиками и начать ими трясти в ритуальном танце, чтобы древними, языческими путями вызвать бога дождя.

Она сидела на диване перед телевизором с пультом в руке и тупо перещелкивала каналы. Теперь ей приходилось самой убирать квартиру, что очень утомляло. Хорошо еще, что на почве нервного расстройства она потеряла аппетит и фактически ничего не ела, а следовательно, не надо было ходить в магазин, мыть посуду и готовить, этим в такую жару тоже экономились силы. Она тупо ела сырокопченую колбасу, откусывая прямо от батона, и запивала неимоверным количествами черного кофе. А если засыпала, ее начинали мучить кошмары. В них она постоянно унижалась перед Штольбергом, а он, в окружении красивых молодых блондинок, только смеялся в ответ. Затем Яна металась по каким-то офисам и фирмам в поиске хоть какой-то работы, но все двери перед ней закрывались. А одна женщина, очень похожая на Александру Репейник, официальным тоном пояснила:

– Вы – никто! Пустое место! Нуль! Ваша специальность даже обанкрочена!

– Что значит – обанкрочена?! – возмутилась Яна.

– Вы медик, и должны были работать по специальности. А если не работали в течение трех лет, нужно подтверждение к диплому, что вы не потеряли сноровку, то есть квалификацию, – строго объявила женщина.

И Яна поняла, что ее квалификации хватит только для работы грузчиком или уборщицей. Или дворником, как вариант.

– А теперь о погоде! – улыбнулась красивая, вернее, не столько красивая, сколько ухоженная до противности, до омерзения, женщина в телевизоре. – К сожалению, синоптики не могут порадовать москвичей и жителей средней полосы России. Погода продолжает оставаться засушливой, без дождей. Столбик термометра днем не опустится ниже тридцатиградусной отметки, и в ближайшую неделю изменений не предвидится, – говорила женщина, любуясь сама собой и принимая позы, выгодно подчеркивающие все ее изгибы и формы.

«Ведь, наверное, где-то же этому учатся, посвящают жизнь, чтобы вот так вот… В Самарской области минус пять, в Астрахани около нуля… или ноля? Эх, я бы даже с этим не справилась бы!» – с горечью подумала Яна. А дама продолжала стращать население: мол, если такая погода простоит и дальше, то урожай в России очень пострадает, не взойдет к чертям ничего и не наберет нужной формы. Как будто от таких вот простых обывателей, как Яна, истекающих потом, может что-то зависеть. Причем ума-то у этой красотки, похоже, немного, так как даже эти очень грустные новости она говорила с одним и тем же выражением лица – с улыбкой и любованием собой, любимой.

– Дура, что ты радуешься-то? Чего есть-то будешь? – не сдержалась Яна и громко ругнулась.