Кусторез для терний

— Интересные предложения. Людям нужна мотивация, а всей отрасли нужно научиться зарабатывать деньги, чтобы не зависеть от политической конъюнктуры. Подчас очень и очень неровной, освоение же космоса это дело на века. Сейчас наша отрасль существует как дорогостоящий придаток к военно-ракетной программе. В учебниках истории место космической державы займёт не та, которая первая помахала флагом на дальних планетах, а та, которая вышла в космос всерьёз и надолго.

— Занятное мнение, — прервал его хрущёв, — вы правы в одном, ваша программа обходится очень недёшево бюджету, но на чём можно заработать деньги? И как вы собрались это делать?

— Пока не знаю, — честно признался Королёв, — но уверен, инженеры что-то придумают. Особенно, если с этого им самим перепадёт немалая доля. Тут я отдельно прошу оградить меня от вмешательства остальных министерств, чиновников, от всех, кто может помешать.

— Это можно, — Хрущёв призадумался, — вот что, Сергей Павлович, я склонен согласиться, если это даст возможность развивать космос более активно — можно сделать для вас исключение. Хотя это не по-нашему, не социалистический метод.

Королёв только вздохнул и оглядел набор с письменными принадлежностями на столе первого секретаря. Большая массивная подставка под ручки, часы… Сергей Павлович, пригладив волосы пятернёй:

— Командные методы не работают. Коммунизм это наука, а не религия, догмы в науке недопустимы. Догмы это ненаучно. Наш метод — это искать пути, пробовать и ошибаться, экспериментировать. Ленин ведь так говорил. То, что он делал в двадцатых — это тоже эксперимент. Проба, а не истина в последней инстанции. Главное, что он нам оставил — это науку, а не готовые решения всех управленческих проблем. Сейчас я вынужден констатировать, что чем более чувствительна техническая отрасль к изменениям, тем меньшего добьёмся мы с планово-директивным управлением, и тем больше американцы, у которых сотни людей пробуют, ошибаются, ищут пути. И главное — достигают в первую очередь рентабельности. Чтобы не приходилось брать отрасль тяжким грузом на бюджет.

— Но-но, — хрущёв пригрозил пальцем.

— Вы уж простите старика, — Королёв улыбнулся слегка, — во времена Ленина не было настолько высокоразвитой техники, поэтому простые как топор методы могли эффективно решать все проблемы. А теперь мы отстаём безбожно по электронике, потребительскому машиностроению, бытовой технике, выигрываем там, где наиболее грубо и мощно — оружие, тяжёлое машиностроение, горное дело. Просто нет у людей мотивации на тщательный детальный труд.

— Ладно, — Хрущёв прервал мысль Королёва, — это я понял. В чём-то ты очень революционно мыслишь, мы и правда сильно отстали в тонких отраслях. Даю добро, где расписаться?

Королёв вытащил папку и протянул Хрущёву:

— Тут большой пакет документов с постановлениями, уже в готовом виде. Изучите, обсудите, можете просто подписать… — Хрущёв без чтения подмахнул листы один за другим. Ну да, волюнтарист.

— Но учти, — он положил перьевую ручку в подставочку, — с тебя никто не снимал текущие задачи! Когда сможешь отправить человека?

— Скоро. Мы тут ведём большую работу над космическим кораблём.

— Сколько денег понадобится?

— Пока не знаю, только наброски есть, — пожал плечами Королёв, — но как будет утверждён проект — будем и смету высчитывать. Первому космонавту обязательно эту систему нужно подготовить.

* * *

Сергей Павлович не верил в удачу. Возвращаясь на своём чёрном-чёрном лимузине в ОКБ, он едва мог сдержать эмоции. Он был в возбуждённом и радостном состоянии, вместе с ним ехал и Хьярти, но он был задумчив. Королёв же наоборот, вертелся, восклицал, строил планы на будущее и старался выжать как можно больше информации из Хьярти. Тот лишь смотрел на проплывающие мимо пейзажи Москвы шестидесятых. Он был от неё далёк, его работа, космос, была границей между советским бытом и им. Он мысленно попросил своего адъютанта остановить машину на ближайшей улице в симпатичном месте, вышел на свежий воздух.

Перемещался Хьярти не на простом правительственном лимузине, а на знаменитом шестисотом мерседесе. Королёв выбрался следом за Хьярти и оказался на улице вечерней Москвы. Тёплый ветерок гулял по улице, множество людей-пешеходов и совсем немного машин. Хьярти с грустью посмотрел на это, представив, как в будущем эти улицы заполонятся пробками, машин будет столько, что куда ни кинь взгляд, наткнёшься на мерседес или уазик. Он заложил руки за спину и кивнув Королёву, пошёл по улице. Сергей Павлович, ещё на эмоциях, пошёл рядом с Хьярти и спросил:

— Хочешь прогуляться?

— Верно. Не стоит засиживаться в машине. Это вредно, нужно иногда почувствовать себя обычным человеком на обычной улице.