Кузьмич

Вот так и приходилось ночевать на одном из островов, где можно было найти приподнятое сухое место для лагеря и костра. Выплывали эти неудачники, как правило, за самой дальней точкой панорамы, то есть, где Волга смешивалась с Сурой, и приходилось оплывать весь этот зелёный таинственный массив против часовой стрелки, чтобы достичь причала в Васильсурске, куда приставал паром, приходящий с «московской» стороны. Эту сторону можно было назвать и нижненовгородской, так как мы с Борисом, стартуя из Москвы на автомобиле, направляясь в васильсурские края, пересекали и Нижний Новгород. С учётом приключений, рассказанных нам местными, мы не мешкая (а о хорошей рыбалке в «затерянном мире» было много поведано), направились туда, грезя о массивных фантастических окунях и щуках. Если кто помнит фильм «В дебрях Амазонки», то увиденное нами очень напоминало атмосферу того фильма, разве что не хватало крокодилов. Дюжины проток, гряды, островки, куча завалов, топляков, какое-то бесконечное море сухостоя и зелени, заполонившее землю и воду. С островков и гряд спускались в воду среднерусские лианы, и было затруднительно выйти на твёрдую землю, не боясь провалиться в прибрежное болото. Шли на вёслах, опасаясь включать мотор и повредить винт. Направление движения с самого начала контролировали компасом, однако уверенности не было, поэтому присутствовали и страх, и предчувствие чего-то неожиданного. Пробовали ловить рыбу спиннингом, но ничего путного не выловили, если не считать двух ладошечных окуньков. Как ни странно, на Бориса напало непривычное молчание, никаких идей, энергия отрицательная, лицо затуманено фатализмом. Чтобы не выискивать приключений, повернули домой. На выходе из «джунглей» приметили байдарку, слегка качающуюся на ряби. Рыбака видно не было – ну чисто «летучий голландец». Напряглись, но приблизились и увидели лежащего на дне рыбачка в спортивном костюме, спиннинг лежал на борту, блесна беспомощно болталась, слегка касаясь воды. «Убили что ли?» – тихо и бесстрастно сказал Шорин и брызнул в рыбака пригоршней воды. Тот резко вскочил и чуть не вывалился за борт. В воздухе слегка запахло спиртным. «Ну, вы чего?» – вопросительно и утвердительно негромко произнёс парень. На вид ему было лет 30, и на парня он точно претендовал. «Ты один?» – сразу настроился на деловой тон Борис. «Ну да, рыбу ловлю вот», – смурно констатировал рыбачок и показал на свисающий в воду садок. Не будучи уверенным, что мы поняли смысл сказанного, он поднял его из воды. В нём плескались десятка полтора окуней грамм по 200. «И что, крупнее-то нет?» «Да есть, но не клюют, заразы», – подытожил парень, бросил садок в лодку, поднял с другого борта какую-то железяку, служившую ему якорем, и ухватился за вёсла. «Ну, и ладно»,– к чему-то сказал Шорин и поглядел в сторону заката. Стало ясно, что нам тоже пора браться за вёсла и направляться к ужину, который придётся ещё готовить. Чувствовалось, что «джунгли» не собираются нас отпускать, но и наказывать тоже не хотят, так просто, предупредить. Не было желания ни говорить, ни подытоживать, нас придавило тишиной и какой-то, пусть временной, безысходностью. Мы крадучись плыли без птиц, без всплесков рыбы, лёгкая пасмурь и невесомость – так, наверно, идут в никуда. Подобное случалось со мной и ранее, объяснение этому трудно придумать, это как мягкое доказательство мощи и бесконечности природы, вопиющее ощущение своей уязвимости и ничтожности. Вот такой неприятный, молчаливый, настойчивый монолог Вселенной. А может быть, просто стечение обстоятельств, мистика, предупреждение. Сошлись в этом месте какие-то векторы, какие-то линии, волны чуждой энергетики, вот-вот водяной протянет свои мохнатые дьявольские лапы с кривыми ногтями и будет издевательски хохотать и кривляться. И действительно, казалось, что проплывая мимо заросших неправильной формы островков, мимо стоящих в воде деревьев, наполовину сгнивших и готовых вот-вот рухнуть, огромные тени двигались вместе с нами, чуть-чуть сзади, как бы раздумывая, накрыть нас внезапной непогодой или ещё подождать. Мотор можно было уже завести, однако с включённым двигателем ориентироваться в хитросплетениях проток затруднительно, не хватает времени в выборе правильного направления. Грести было нетяжело, мы интуитивно выбирали курс, упираясь в очередную развилку, тем более что стало посвежее, и мы отнесли это явление к приближению большой воды, то есть Волги. Одна из проток показалась нам сравнительно длинной и явно пошире. Движок завёлся с трёх попыток, заработал ровно и уверенно, и мы молча рассекали выбранную речушку, не ожидая быстрого избавления. Высокие заросли кустарника и камыши на мыске загораживали горизонт, поэтому большая вода оказалась скорее неожиданностью, чем достигнутой целью. Лодка медленно двигалась по Волге, покачиваясь на волне, а мы никак не могли освободиться от оцепенения, от какой-то пришибленности, даже не разговаривали. Один только раз Борис спросил, махнув рукой в направлении левого уха: «Туда, что ли?» Я с трудом повернулся против часовой стрелки, чтобы взглянуть, куда движется лодка, но не нашёл никакого ориентира. Наш берег был далеко, и даже наше высокое вроде бы место трудно было определить. Ничего не оставалось, как по-дурацки сказать: «Держи прямо». Понимая идиотизм ответа, Шорин не возразил, как обычно в таких случаях, а молча кивнул головой, а может мне показалось. Темнело, поднялась волна, брызги били мне в спину, но даже думать о том, что через короткое время я буду насквозь мокрым, было совершенно лишним. Забыв про галсы, мы тупо шли, постепенно пересекая Волгу. Борис поймал ориентир и, напряжённо всматриваясь во что-то на берегу, слегка наклонившись вперёд, удерживал руль. «Здесь тоже можно пристать,– сказал он вдруг. – Двести метров – пустяк, никого здесь нет, вон коряга, вокруг неё цепь пропустим, замком замкнём. Да и тропа тут более пологая, мотор легче нести». Спорить не хотелось, одежда мокрая, сумерки неизбежно надвигались. Товарища я знал уже хорошо, видно, всё уже за меня решил. Да гори огнём родная хата! Сделали, как сказано. От моей помощи Борис отказался, мотор допёр до самого дома. Темнота ожидаемо упала. Переодеться мне сразу не дали, пришлось сделать два бутерброда, налить, сказать тост за преодоление и выпить…, а уже потом очень быстро переодеться и не менее быстро приготовить поесть. Разрешение приготовить изысканные рожки с тушёнкой здорово сэкономило время, и пока варились рожки, завязался разговор под небольшое количество, а когда «стол» был накрыт, беседа волнообразно перетекла в русло «высоких» материй. Оказывается, по рассказам родственников жены Бориса, которые жили раньше в этом доме, сам городок Васильсурск располагался напротив остатков Васильсурской слободы. Если смотреть из городка или слободы, виден огромный зелёный остров, кажется, что это просто противоположный берег. Мы тоже так думали, пока не попали в огромное скопище сотни островов и островков, проток и водных тупиков. Там мы и потерялись.