Квантовая психология. Как программное обеспечение мозга формирует вас и ваш мир

Этнометодология, в значительной степени творение доктора Чарльза Гарфинкеля, сочетает в себе самые радикальные теории современной антропологии и феноменологической социологии. Признавая социальные реальности (множественные), которые она называет эмическими реальностями, этнометодология показывает, что восприятие каждого человека, в том числе и восприятие социологов, считающих, что они способны изучать общество «объективно», всегда есть ограничения, дефекты и бессознательные предубеждения эмической реальности (или общественной игры) наблюдателя.

Феноменологи и этнометодологи иногда признают и этическую реальность – что-то вроде старомодной «объективной реальности» традиционной (доэкзистенциалистской) философии и древних суеверий, ставших в наше время «здравым смыслом». Однако подчеркивается, что об этической реальности нельзя сказать ничего вразумительного, поскольку все, что мы можем сказать, имеет структуру эмической реальности – правил нашей социальной игры (особенно нашей языковой игры) – и построено на ней.

Если вы оспариваете это, пожалуйста, пришлите мне полное описание этической реальности, не прибегая к словам, математике, музыке или другим формам человеческого символизма. (Присылайте экспресс-почтой. Я мечтал увидеть такое описание не один десяток лет.)

Экзистенциализм и феноменология повлияли не только на некоторых социологов, но и на многих художников и нескольких радикальных общественных деятелей. Но среди академических философов оба эти направления пользуются дурной репутацией и мало кто признает их влияние на естественные науки. Исследовать это влияние мы и собираемся.

Прагматизм имеет некоторое сходство с экзистенциализмом и феноменологией и родствен им. Эта философия, или метод, исходит главным образом от Вильяма Джеймса – очень сложного ученого, книги которого в одних библиотеках и книжных магазинах стоят в разделе философии, в других – в разделе психологии, а кое-где – в разделе религии. Как и экзистенциализм, прагматизм отвергает призрачные абстракции и большую часть словаря традиционной философии.

Согласно воззрениям прагматизма, идеи имеют смысл только в конкретных человеческих ситуациях, «истина» как абстракция не имеет смысла вообще и самое лучшее, что мы можем сказать о любой теории, – это «Что ж, кажется, эта идея работает, по крайней мере на данный момент».

Инструментализм а-ля Джон Дьюи в целом следует прагматизму, но особо подчеркивает, что достоверность или полезность любой идеи – мы уже избавились от «истины», вы помните? – зависит от инструментов, при помощи которых идея проверялась. По мере улучшения качества инструментов достоверность или полезность той же идеи будет изменяться.

Как и другие теории, которые мы уже обсудили, инструментализм оказал более непосредственное влияние на социологию (а также на теорию образования), чем на физику, хотя в большой степени испытал на себе влияние физики.

Операционализм, созданный нобелевским лауреатом физиком Перси У. Бриджменом, пытается преодолеть возражения «здравого смысла» против теории относительности и квантовой механики и многое заимствует у прагматизма и инструментализма. Бриджмен заявлял, что «здравый смысл» происходит от некоторых догм и спекуляций древней философии – в частности, от платоновского идеализма и аристотелевского учения о «сущностях». Многое из того, что эта философия принимает за аксиомы, в настоящее время выглядит либо неверным, либо недоказуемым.

Здравый смысл, например, предполагает, что утверждение «работа была выполнена за пять часов» может содержать в себе как абсолютную истину, так и объективность. Операционализм же, вслед за Эйнштейном (и прагматизмом), настаивает, что единственное имеющее смысл утверждение об этом измерении времени должно формулироваться так: «Когда я разделял с рабочими одну инерционную систему, мои часы показали интервал в пять часов между началом и концом работы».

Противоречащее утверждение «работа заняла шесть часов» может быть не ложным, а в равной степени истинным, если наблюдатель производил измерение из другой инерционной системы. В этом случае фраза должна строиться так: «Когда я наблюдал инерционную систему рабочих из моего космического корабля (другой инерционной системы, удаляющейся от них), мои часы показали интервал в шесть часов между началом и концом работы».