Лабиринт

Кийск сидел у костра, накинув на плечи обрывок коврового покрытия, и тщетно пытался обернуть его вокруг себя так, чтобы ниоткуда не поддувал холодный ветер. Он терпеть не мог холода, но в экстремальных условиях сносил его спокойно, относясь как к данности.

Выйдя из темноты, рядом с ним присел Киванов.

– Дрожишь? – спросил Борис.

– Дрожу, – честно признался Кййск.

– Коньяк кончился?

– Я не использую его как согревающее, – только для приведения в чувство нокаутированных бойцов.

– Знаешь, Иво, мне не дают покоя мысли о Лабиринте.

– Конечно, – усмехнулся Кийск, – там было теплее.

– Нет, послушай, я серьезно. Совершенно ясно, что не механики создали Лабиринт.

– Это почему же?

– Не тот уровень технологий и совершенно иная эстетика.

– Убедительно. И что дальше?

– Почему Лабиринт позволяет им пользоваться собой?

– Возможно, он их попросту не замечает.

– Исключено. Они же ходят по нему толпами туда и обратно, протаскивают через него технику. Кроме того, им удается каким-то образом сохранять прямой путь и постоянно держать открытыми по меньшей мере два входа – один здесь, на Земле, а другой там, откуда они явились. Такого невозможно не заметить. Это все равно как если бы ты не обратил внимания, что у тебя на животе муравьи начали строить муравейник.

– Да, такое я, пожалуй, замечу, – согласился Кийск.

– Значит, этот момент ты уяснил? Идем дальше?

– Идем.

– Дальше получается, что Лабиринт намеренно сводит вместе механиков и людей. Вопрос – для чего?

– Чтобы механики обратили нас в свою веру.

– Ответ неверный.

– Для чего же тогда?

– Мы не знаем, когда Лабиринт впервые встретил на своем пути механиков, зато нам известно, как он познакомился с людьми. Микробиолог, встретив неизвестный вид бактерий, начинает его изучать. Так же поступил и Лабиринт. Микробиологической чашкой стала для него планета РХ-183, на которой поселилась колония людей. На них он и производил свои исследования. Оставшись доволен результатами экспериментов, Лабиринт решил использовать новый найденный вид в собственных целях. Он свел нас с механиками для того, чтобы не они нас, а мы их наставили на путь истины.

– А по-моему, все идет как раз наоборот.

– Существование объектов биологической природы в виде матрицы, вставленной в металлический каркас, является противоестественным.

– Наверное, не для всех.

– Лабиринт является первоосновой всего сущего, и для него это, безусловно, является аномалией,

– И что же, выбрав нас на роль миссионеров, он натравил на нас механиков и оставил при этом с голыми руками?

– Только для того, чтобы продемонстрировать, к каким результатам приводит механистическое извращение человеческой природы.

– И каким же образом мы должны вразумлять механиков?

– Вот этого я не знаю. Но Лабиринт наверняка что-то замышляет.

– Почему ты так думаешь?

– Доказательством тому являешься ты.

– Я? Это как же?

– Лабиринт дважды вернул тебя на Землю.

– Случайность.

– Нет. Вернемся к примеру с микробиологом. Закончив работу, он уничтожает объекты своих исследований, оставляя только заинтересовавшие его, необычные экземпляры. Таким особо ценным экземпляром для Лабиринта являешься ты.

– Я несколько раз мог погибнуть.

– Но ведь остался цел. Лабиринт хранит тебя. Ты – ключевая фигура в задуманной и осуществляемой Лабиринтом сложной многоходовой комбинации.

– Значит, если бы тогда, на заднем дворе, когда механик выстрелил в меня, ты не подставил свою руку, то земля б подо мной разверзлась, и меня поглотил Лабиринт?

– Может быть, и так. А может быть, произошло бы что-нибудь другое, но в конечном итоге ты все равно остался бы жив.

– Ты так думаешь? – Кийск откинул край накрывавшего его коврика, выдернул из-за пояса пистолет, взвел курок и приставил ствол к виску. – А как поступит Лабиринт, если я сейчас нажму на курок?

– Никак, – спокойно ответил Киванов. – Потому что ты никогда этого не сделаешь. Может быть, именно поэтому Лабиринт и выбрал тебя?

Кийск усмехнулся, поставил пистолет на предохранитель и спрятал его.

– Как бы там ни было, – устало произнес он, накинув на голову покрывало, – сейчас я совершенно ни на что не годен. Мне холодно, и я хочу спать.

Глава 25 ПОСЛЕДНЯЯ БИТВА

Туристский приют стал последним жилым местом, встретившимся на пути отряда беженцев. По мере продвижения вперед лес становился все гуще и труднопроходимее. Повозки не могли продраться сквозь дикие заросли, и их пришлось разгрузить. Всю поклажу взвалили на себя, а лошадей отпустили на волю.

К исходу дня умерли от сепсиса двое раненых солдат. Врачи, не имея необходимых медикаментов и перевязочных средств в достаточном количестве, были не в силах спасти их.