Лабиринт миров

– Если я проделал это однажды, это вовсе не означает, что хождение по живому шипоносу доставляет мне удовольствие! – проворчал Лосев, направляясь, однако, к огромной черной туше. Любопытство оказалось сильнее соображений безопасности и целесообразности этого странного ночного действа.

Через пару минут он уже стоял в центре площадки на спине у шипоноса. И едва он там очутился, как чудовище с неожиданной для него скоростью рвануло в сторону леса.

– Эй, не забудь вернуться! – прокричал ему вслед Зуров. – Если задержишься, мы пойдем за тобой по следу!

След действительно был достаточно заметен. Шипонос старался держаться в центре просеки из поваленных деревьев, которую сам же и проложил. Он очень спешил, хотя движение ночью, видимо, требовало от него огромных усилий.

Дорога оказалась не такой уж и близкой. Они прибыли на место только к утру, когда солнце уже взошло, и Лосев мог теперь как следует осмотреться.

Шипонос остановился перед большой, отдельно стоящей горой со скошенной вершиной. Один склон этой горы был пологим – второй обрывистым. И вот там, на обрывистом склоне, что-то лежало. Какой-то серый, округлый предмет.

Шипонос приоткрыл часть своей идеально круглой пасти и заревел. Впервые Лосев услышал вблизи, как ревет шипонос.

Какая-то безмерная печаль и горечь слышалась в этом реве, словно трубач трубил по мертвым на поле боя…

Лосев осторожно спустился на землю и подошел к скале, чтобы рассмотреть непонятный предмет.

Это оказалось огромное, не меньше метра в диаметре, яйцо. Оно скатилось откуда-то сверху, очевидно, с плоской вершины скалы, и прочно застряло в широкой расселине.

Подобраться к расселине не составило для Лосева особого труда. Рассмотрев яйцо вблизи, он понял, что оно живое…

Скорлупа треснула, возможно, от удара, и внутри что-то шевелилось… Птенец какой-то птицы? Нет, вряд ли. Шипонос не стал бы прилагать столько усилий, чтобы помочь какой-то птице. Но тогда что? Лосев все еще не мог поверить, что сами шипоносы размножаются кладкой яиц.

Он был уверен, что эти искусственные чудища созданы в подземных лабораториях Гифрона, но, видимо, все же ошибся.

Извлечь яйцо из расселины целым оказалось невозможно. Да и необходимости в этом уже не было никакой. Скорлупа растрескалась по всей поверхности.

«Если зародыш все еще жив, ему придется обходиться без скорлупы», – решил Лосев.

Осторожно, кусок за куском он начал отделять скорлупу, стараясь не повредить пленку, которая закрывала зародыша.

Ни на минуту его не покидало ощущение, что шипонос следит за каждым его движением. У него не было глаз, но это не имело ни малейшего значения. Поскольку эти существа прекрасно ориентировались на местности, какое-то зрение у них наверняка было.

Закончив с очисткой передней, выступавшей наружу части яйца, Лосев попытался извлечь зародыша из расселины, но, видимо, своей неуклюжей попыткой причинил ему боль, потому что из расселины послышался жалобный писк и шипонос вновь заревел, на этот раз предостерегающе, почти угрожающе, однако с места не сдвинулся.

Теперь Лосев удвоил осторожность. Он взобрался выше, очистил от скорлупы всю поверхность яйца в тех местах, до которых сумел дотянуться, и только после этого, используя подходящий рычаг, который изготовил из небольшого поваленного деревца, вновь попытался вытащить из расселины зародыш, хотя тот по-прежнему орал и ему вторил шипонос, неподвижно застывший на поляне. Лосев, не обращая больше внимания на этот концерт, продолжал свою работу, и мало-помалу птенец, зародыш или что там было внутри мягкой кожуры стал продвигаться наружу.

Когда большая часть зародыша оказалась на свободе, Лосев ухватился за мягкую, податливую кожицу и потянул ее на себя. Кожица казалась достаточно плотной, но от этого усилия она лопнула, и Лосев вместе с отчаянно вопящим «птенцом» кубарем скатился с горы.

Какая-то липкая вонючая жидкость выплеснулась из разорванной оболочки и обдала его с ног до головы.

Отплевываясь и ругаясь, он наконец сумел подняться на ноги и рассмотреть утихомирившегося наконец «младенца», который теперь только жалобно и коротко попискивал.

Это был маленький шипоносик. Правда, пока без шипов.

Вместо них все его тело покрывали мягкие золотистые волоски. Пока Лосев счищал с себя зловонную жидкость и отмывался в ближайшем ручье, мать или отец, или, возможно, и то и другое в одном лице, подошло к своему детенышу, приоткрыло пасть и стало осторожно его облизывать, а вернее, обсасывать, поскольку языка в этой пасти все-таки не было.

Лосев опасался, не причинил ли он своими действиями детенышу какого-нибудь вреда, но, видимо, все сделал как надо, поскольку шипонос не проявлял ни малейших признаков беспокойства и лишь умиротворенно урчал.

До сих пор никто не предполагал, что трансферы могут размножаться естественным путем. Хотя такой способ намного перспективней. Достаточно создать несколько пар, и в дальнейшем популяция сама доведет свою численность до заданного размера.

Даже с роботами такой фокус проделывали на Земле, в порядке эксперимента.