Ладинец

– Ну, это мы еще поглядим, – руки от нее убрал, поправил шапку.

– Власий, я брату нужна. Знаешь ведь.

– Дурёха, – вроде и обругал, а вроде и сказал ласково. – Опричь него есть люди. И не какие-то, а хорошие. Что дядька Пётр, что Светлана Ивановна. Ты сама поймешь, токмо потом.

– И понимать нечего, Влас, – поклонилась и собралась идти. – Не пойду, не сердись. Пути наши разные.

Пошла, склонив голову. Смотрела на белый снег под сапожками, а спиной будто чуяла горячий взгляд бывшего жениха.

– Еленка! – кричал вослед. – Ты так и не сказала, противен я тебе иль нет?!

– Балабол! – обернулась и открикивалась. – Зловредный!

– Не ругайся, сварливая! А то сим днем и свезу! – грозился, а сам улыбался широко.

Еленка с той его улыбки и сама улыбнулась, но себя одернула, повернулась спиной к чудному бояричу и ушла не оглядываясь.

Дошла до домка, скинула в сенях шубейку, плат спустила на плечи и в ложницу свою бросилась. А там уж ладошки к щекам прижала: горели окаянные.

– Болтун, – шептала. – Как есть болтун. И чего прилип? Чего ему надо?

Улыбка против воли наползала на лицо, мысли врассыпную, а сама Еленка, будто в мареве каком: и чудно, и страшно, и волнительно.

С тем уселась на лавку, покрытую свежей шкурой, задумалась. Так бы и сидела, но в дверь тихонько поскреблись.

– Ленушка, ты тут ли? – Ольга тихонько вошла в ложницу.

– Оля, чего? Лавруша где? Привели? – Еленка не успела стряхнуть с себя чудное, а Ольга, видно, приметила.

– Ты здорова? Ленушка, щеки-то, глянь, полыхают. Ты куда ходила? Тебя Агаша искала. Что-то у нее там пропало, – Ольга кинулась к посестре, в глаза заглянула.

– Здорова, Оля, здорова. Не суетись.

– Я бы не стала тебя донимать, токмо боярич Сомов нынче уезжает. Проводить бы по уряду. Да и Лаврушу с ним свести. Чай обое бояричи, соседи, а еще и не ручкались. На свадьбе и не до того было, – Оля уж шла к сундуку. – Ты бы обрядилась. И летник нарядный надо. Скит скитом, но ты ж боярская дочка, не холопка. Смотри, вот шубка на беличьем меху новая совсем. Это батюшка тебе дарил. Ты все смеялась, что надо бы волчью, белка-то дюже добрая. И шапочка, и рукавички.

– Олюшка, ну к чему? Зачем это? – ворчала Еленка, а сама уж тянула руки к нарядам, касалась легонько меховой оторочки, будто ласкалась.

– Ленушка, так что? – Ольга держала в руках нарядные одежки. – Чего взденешь?

– Чего вздену? Ну… да вот хоть эту, – взяла шубку, отцовский подарок. – Оля, ты тоже возьми. Посестра боярская, так и смотрись урядно. Вон, глянь, заячий зипунок. И к лицу тебе, и по стати.

– Елена, ты ли это? – Ольга улыбалась. – Вот сколь лет с тобой рядом, а токмо однова и видала, как ты в нарядах копалась. Давно уж, почитай года с два тому. Еще когда Павлуш… Когда Павел на подворье был.

Боярышня и застыла, будто кто промеж глаз стукнул, да сильно так, едва не до искр в глазах.

– Будет тебе. Нашла, об ком вспоминать, – Еленка отвернулась скоренько, а все потому, что наново зарумянилась.

А потом и вовсе осердилась, только вот не на бывшего Зотовского новика, а на зловредного Власия. Ведь такого наговорил, такого в уши напихал, что одно только умопомрачение. Вон уж и за наряды схватилась, а то в скиту невместно.

В тот момент дверь отворилась, и Лавр вскочил в ложницу.

– Еленка! – бросился к сестрице, обнял крепенько. – Мне дядька Пётр опояску дал, глянь! Я теперь большой уже. Тебя защищать стану и Ольку.

– Братец, какой же ты красивый, сильный, – Еленка улыбалась, гладила Лавра по волосам, целовала в макушку ласково. – И, правда, совсем вырос. Боярин. А пояс-то, пояс! Олюшка, ты посмотри на него.

– И то верно, – Ольга поклонилась Лавру. – Многих лет тебе, Лаврентий Ефимович. С опояской ты уж мужчина бо ярый. За таким, как ты нечего нам бояться. Оборонишь.

Лавр улыбаться перестал, выпрямился, но не горделиво, а с достоинством.

– Дядька Пётр говорит, учиться мне надо. А опояску дал, чтоб помнил я свое сословие и не ронял чести Зотовых, – молвил, задумался, будто вспоминая чего. – А еще, чтоб перед бояричем Сомовым ровней глядеться. Чегой-то он с опояской будет, а я нет.

Елена кивнула, а уж потом и ответила:

– Верно говорит дядька твой. Ты Зотов, так пусть все видят и разумеют, что скоро наш Лавр станет боярином, и не абы каким, а самым сильным.

Лавр потоптался немного, а потом уж попросил:

– Сестрица, ты рядом будь. Не уйдешь, нет? – голосок испуганный, писклявый.

– Все вместе будем, Лавруша. Мы за тобой встанем и никуда не уйдем, – Елена голосом дрогнула, и сей миг выкинула мысли о Власии и его словах: она Ларву нужна, а стало быть, место ее опричь него.

– Побожись, что не уйдешь, – малец обнял Елену крепенько, положил головку смоляную ей не грудь. – А ну как наново лешак полезет?