Лелек и Болек в Испании

Кофе с коньяком много не выпьешь, да и для сердца вредно, поэтому через 15 минут переходим на чистый Хеннесси. Не искушенный международными перелетами и одновременно любящий поесть Лесик, интересуется:

– А чем кормят туристов в самолетах? – посасывая дольку лимона.

Отвечаю, что на хлебосолы рассчитывать не стоит. Лесик занервничал, встал со стула и, нервно пройдясь по гостиной, предложил взять с собой «закусочный набор».

Проснувшаяся супруга, видевшая со мной все, кроме зомби апокалипсиса, глядя, как я кладу в сумку VERSACE нарезанное сало, сыр, колбасу и черный хлеб, замерла на пороге кухни, как фараон.

– Совсем уже сдурели, оголодаете что ли за четыре часа? Или в S7 кормить перестали? – поправляя волосы, спросила она. Посмотрев на пустую, одиноко стоящую между двумя кофейными чашками бутылку Хеннесси, подвела итог – понятно, с утра решили заправиться.

Лесик, смущаясь супруги, рассматривал свои уже ухоженные ногти, я заглядывал в пустую кофейную чашку, как будто пытался гадать на гуще.

– Вы хоть до Испании долетите или за МКАДом остановитесь, туристы с большой дороги? – стебалась окончательно проснувшаяся супруга. – Пили бы здесь, дешевле было бы, все равно из дома выйдете только за вином! – как в воду смотрела любимая…

После возвращения Крыма в Россию страна стояла в изоляции, как заболевший пес. Будучи в определенной степени патриотом, ранее я заказал в интернете 10 маек с портретом президента и ходил в них от спортзала до ресторана, абсолютно наплевав на всех, кто не разделяет мою любовь к ВВП.

Супруга пошла в ванную, я в это время предложил Сафрону надеть в наше путешествие патриотическое хлопчатобумажное изделие. Лесик быстро согласился, надев президента прямо поверх рубахи, так как размерчиков на несколько он от меня отставал.

– Президента-то хоть не опозорьте, путешественники незадачливые! – увидев на нас майки, кинула вдогонку супруга.

Схватив вторую Хеннесси, ретировались в такси. Таксист, неопрятный сонный мохнатый мужик неопределенного возраста, видя веселых парней, летящих по разговорам в теплую Испанию, стал жаловаться на жизнь, в надежде получить лишнюю копейку.

– Отец, не опускайся до деталей, в отпуск летим, не грузи! – осадил плаксу Сафрон. Дадим рубль сверху, только не причитай! Наливай! – тут же скомандовал он.

– Куда – в ладошки или сразу в клювик? – спросил я. Стаканов не возим. Пей из горла – большой уже!

И загуляла по рукам бутылка с виноградным спиртом. Зажурчал разговор ни о чем, с шутками и прибаутками. Шоссе мелькало мутными фонарями, прощаясь с веселыми москвичами, мокрый снег лепил, как будто пытался забраться в салон машины. Выгрузились мы в Домодедово теплые, как вылупившиеся цыплята.

Регистрационно-пограничные процедуры – и вот заветное дьюти фри. Глаза у Лесика побежали по полкам шальными шарами, тело вздрогнуло, вены вздулись.

– Не ряби, в Испании все есть, как в Греции, и цены такие же, как здесь, – сбиваю покупательский азарт Сафрона. Тем более, что едем пить вино «Бланко», благородно и под хамон.

– Что за «блядки»? – интересуется Лесик. Получив ответ об Испании, как о стране качественного виноделия, Сафрон не успокаивается. – А в самолете, что в футбол будем играть?

Долго спорим, сколько брать бутылок, остановились на промежуточном варианте – две Хеннесси и шоколадку. Все остальное было.

Заботливая супруга предварительно зарегистрировала нас в первом ряду за бизнес классом – деньги небольшие, а удовольствия на целый паровоз – располагаемся, вытягиваем ноги. Не взлетев, Сафрон неистово разрывает склеенный дьютифришный пакет, чтобы добраться до заветной бутылки.

– Стоп, нельзя свое в самолете, надо втихаря! – учу начинающего международного туриста. По уму надо было бы перелить коньяк в бутылки 0,5 л колы – и по цвету, и по объему – проходняк.

– Доставай сало, будем по-мышиному заливаться! – не сдавался Лесик.

Сидевший третьим с нами в ряду интеллигентного вида дядька тяжело вздохнул и уткнулся в газету, предвкушая интереснейший полет.

Самолет разбежался, слегка качнулся, и мы нырнули в тяжелые подмосковные облака. Боинг мелко затрясло, рука Сафрона потянулась к бутылке.

– Мне страшно! – прокомментировал свои действия Лесик, сорвал пробку и, вжавшись в кресло, сделал верблюжий глоток.

Отличительная особенность Лесика – выпивши, он дико ржал, не смеялся, а именно ржал, как нездоровая крестьянская лошадь. Через час все внимание самолета было приковано к неадекватному смеху, время от времени раздающемуся из головы самолета. Над чем смеялись, вспомнить сложно, но я предложил Сафрону убавить звук, дабы не нервировать окружающих:

– Не все в самолете в 9:00 имеют в брюхе по 1,5 бутылки Хеннесси, – поясняю я, – да и испанцы есть на борту, в общем, не позорь страну.

Спустя два часа мы притихшие, но наглые хлестали коньяк, не прячась, закусывая иностранную жидкость салом. Разговор – хаотичный, темы – от снорлинга до космоса.