Летопись одной цивилизации

Злата сдвинулась с места и пошла быстрее, чем раньше. Ее мысли уже не покидали этого города. Она вспоминала, как бродила по пустынным улицам одна на весь город, одна из восьмисот миллионов населения Земли после Великого Драпа. Папа побаивался за отчаянную дочку, лазающую по заброшенным домам и садам, мама бранила ее за принесенные в дом вещи "Нельзя брать чужое". Злата не понимала, что значит "чужое". Принадлежащее другим людям? Каким? Кроме них с мамой и папой, в городе никого не было. Только в одиннадцать лет, совершенно случайно, в результате почти сказочной истории, она узнала, что ее домашняя, привычная мама знаменитая межзвездная пиратка Дженни-Комета, чье имя гремело по всей галактике добрый десяток лет подряд. Бедная мама вполне оправданно опасалась, что наследственность взыграет в дочке. И ее опасения подтвердились. Имя дочери разнеслось по Вселенной так же, как и ее собственное. Злата Каневски прославилась еще как штурман-стрелок "Орки", а все последующие ее шаги лишь приблизили превращение в живой памятник.

Памятник... Сейчас Злата шла именно к памятнику, который, как она слышала, нынешние жители городка поставили великой пиратке, сто тридцать пять лет назад случайно нашедшей солнечную систему и навсегда оставшейся здесь. Мама прожила недолго - шестьдесят лет не срок для человека, и Злата никогда не возвращалась к ней - мама сама, как снег на голову, сваливалась на планету, ставшую временным пристанищем непоседливой дочке.

Вот и памятник. Злата остановилась перед установленной на невысоком пьедестале статуей. Дженни-Комета была здесь такой, какой впервые увидела планету своих родителей. Дочь стала старше старше матери вдвое, а изображенная здесь задорная девчонка в залатанной кожаной куртке, мини-юбке, ажурных чулках, разорванных на коленках и драных пластиковых кедах, была моложе Златы раз в шесть. Такой была Санзи, Александра, в 2132 году на 120Саванне. Санзи могла бы быть ее дочкой. Но у Златы не было детей, хотя ее детьми могли бы считаться десятки тысяч людей, от которых отвела смерть межзвездная лучевая канонерка "Орка", которых защищала и спасала служба ПН.

Снег почти перестал, и казалось, что дерзкая бронзовая девчонка на постаменте назло снегу и холоду засунула руки в карманы своей куртки. Тусклый свет едва озарял две фигуры, стоящие напротив друг друга под падающими снежинками.

Два памятника. Злата уже лет пятьдесят была живым символом. Один из молодых журналистов, с явными поэтическими наклонностями, как-то написал, что смерть - не старуха с косой в руках, безносый скелет, а немолодая рыжеволосая женщина в боевом скафандре с лучевым карабином Рагозина. Это удачное сравнение стоило Злате еще одной седой пряди надо лбом, и было первым из толчков, приведших ее сюда.

Злата не жалела, что у нее не было детей. Значительно труднее было бы вынести разрыв с другим, новым миром, если бы представителями этого мира являлись родные ей люди. А новый мир разрывал все связи решительно и неотвратимо. Он не отталкивал координатора службы ПН, ставшую его неотъемлемой частью, но Злата чувствовала, что она становится частью этого мира, отдельной от него, вещью в себе

Она еще могла бы принять превращение в старуху физически, дряхлость и бессилие, как у Вандочки и ее ветхой подружки. В конце концов, через очередной десяток лет это неминуемо, хотя ей до боли не хочется лишаться наслаждения жить в полную силу, не задумываясь о том, как это отразится на здоровье.

Но ей не давала покоя мысль, что вся эта жизнь в полную силу, все сто двенадцать лет боев, хитрых шахматных ходов, напряженного противостояния на чашах весов, стрелка которых при любых колебаниях смахивала тысячи человеческих жизней, не имела смысла.

Девятнадцатилетняя Злата, рванувшаяся в космос с непреклонным стремлением сделать его мирным и счастливым, не представляла, что семидесятивосьмилетняя Злата отправит двух мальчишек - изобретателей страшного оружия убирать то, что осталось от врагов, испытавших это оружие на себе, что стотридцатилетняя Злата придет сюда, в город своего детства, сжимая в кармане черное яйцо нуль-гранаты.

Она вынула гранату из кармана кожаного плаща и подкинула ее на ладони. Встряхнула головой, убирая с глаз тяжелую челку. С челки сорвались пышные хлопья снега, облепившего Злату за то время, пока она стояла неподвижно.

От девятнадцатилетней Златы ее отделял целый век. Век и еще двенадцать лет. И за этот век ничего не изменилось во Вселенной. Все так же смерть оставалась смертью, враг - врагом, и только сама Злата изменилась неузнаваемо.