«Люблю тебя восемь дней в неделю…»

Без всякой дефицитной авоськи мы с Люсей накрыли стол (хотя и авоська тоже не помешала! В ней лежали копченая колбаса, сыр «Рокфор», армянский коньяк, черная икра, кофе, рыбка соленая…).

Короче, сели, выпили, закусили, и опять — так хорошо посидели. Главное, сразу договорились: ни слова о политике. Только о Париже, о женщинах… Вернее, о женщине, без которой Париж — уже не Париж и для Льва, и для Мохсена, и для сонмища других людей этой, в сущности, небольшой планеты, которые то встречаются во Франции и живут у Клоди месяцами, то едут в гости друг к другу, обмениваются детьми на неопределенные сроки, те прямо на месте учат иностранные языки «с погружением», излечиваются от хандры, находят в странствиях свое счастье, влюбляются, женятся, рождаются новые дети.

— Кстати, в последний раз, когда я жил у Клоди Файен, — сказал Лев, — то забыл отдать ключ от ее парижской квартиры.

И вытащил из кармана пиджака ключ.

— Давайте его сюда, — улыбнулся Мохсен, потягивая гаванскую сигару. — Я скоро поеду в Париж… и войду к ним без стука.

Как-то в окраинных ташкентских трущобах маленький волнистый попугай вытянул для меня свернутый в трубочку билетик, там было накарябано детским почерком лиловыми чернилами: «Тибе будет долгая дорога без престанища».

И вот я бодро шагаю по этой своей дороге в данном случае — на обед к нашей давней подруге Клоди Файен. Осень, 1993 год. Я в Париже, я гуляю, я балдею. Мужа Леню Тишкова пригласили во Францию с выставкой «Книги художников XX века». Мне с Леней тоже разрешили приехать. Первый раз — в Париж — помогать нести сундук с книгами. Сундук очень тяжелый, железный. Надо ж кому-то с другой стороны подхватить.

В гости к нашей Клоди Файен я иду пешком, и, что меня поражает, в парижской толпе очень много рыжих и конопатых. Ей-богу, я даже черного видела конопатого. Очень много носатых, лысых, косых, хромых, много старых бродяг под мостом ночует — в коробках спят, и все чувствуют себя красавцами. Ну, мы везде с Леней побывали, где нашему брату следует. В Лувре он мне показал оригиналы картин «Смерть Сарданапала», «Юная утопленница», «Резня на острове Сцио» — все эти горы трупов, знакомые с детства по «Энциклопедии школьника». Я попросила Лёню сфотографировать меня на фоне Джоконды. Он отказался. Тогда я попросила снять меня на Елисейских Полях — на фоне памятника Альфонса Додэ, автора «Тартарена из Тараскона». Я и сама боялась, что на фоне Джоконды я буду невыигрышно смотреться как женщина.

— А на фоне Альфонса Додэ ты будешь невыигрышно смотреться как писатель, — заметил Лёня.

Потом поднялись на Эйфелевую башню, знакомую мне до боли по шелковым платочкам Клоди.

— Да, Париж, конечно, жемчужина Земли! — важно сказал Лёня, приехавший сюда в тринадцатый раз.

Пахло водой, подстриженной травой, в саду Тюильри срывал холодный ветер с каштанов листья, издалека доносилась песенка шарманщика.

Я хотела купить Лёне шарф.

— Шарф и зонт, — ответил Лёня, — у нас на Урале считаются пижонством.

Зато он купил шампанское «Брют» для Клоди.

Вот ее дом — крыша в окнах небесных — знаменитый парижский дом Клоди Файен, от которого мой папа Лев когда-то увез в Москву ключи, а вернул их обратно — премьер-министр Йемена Мохсен Ахмед аль-Айни, да и нужны ли ей были ключи? Толпы людей, дети разных народов шли по этой лестнице нескончаемым потоком: венгры, чехи, поляки, сербы, американцы, израильтяне, шведы…

По этой вот лестнице когда-то решительно поднялся премьер-министр Албании, чтобы предложить отважной Клоди Файен совершить длительную этнографическую поездку в его страну с целью подробного изучения жизни мусульманских албанских женщин. Она поехала, все досконально изучила, после чего наверняка добрая сотня албанцев и албанок нанесли ей ответный визит в Париж. К тому же правительством Албании Клоди Файен было поручено разыскать произведения албанского искусства, вывезенные французскими офицерами во время военной оккупации Албании в 1920 году!!! Клоди поместила объявления — ей стали приносить поразительные экспонаты — …о, это еще одна отдельная, причем детективная история!

Экзотические послы Марокко приходили сюда свидетельствовать Клоди свое почтение. И очень удивлялись, что к их приходу заранее подготовлены документы, которые они должны передать марокканскому другу Клоди, чтобы тот имел веские полномочия открыть медицинскую школу в Рабате.

Посланцы Ливии, Ливана, Египта, Сирии, Алжира — все обретали в этом доме приют, горячий обед, бокал «Бордо» и самую что ни на есть реальную помощь в организации школ, больниц, этнографических музеев — вообще всего, что нужно для нормальной человеческой жизни.

С таким же точно пылом она заботилась о своих соотечественниках. В Самарканде Клоди Файен купила семена редиски, невиданной во Франции. Она их посадила на балконе, взошла буйная поросль, о чем Клоди Файен сообщила крупнейшей садоводческой фирме Парижа «Дельбар». И в результате сочный самаркандский редис начал свое триумфальное шествие по территории Франции.