Любовь во спасение

— Папа, — не думая, ответила Клеона.

— Тогда сэр Эдвард, должно быть, и впрямь изменился! — изумленно воскликнула герцогиня. — Насколько я помню, у него в голове были одни скачки.

— Давайте посмотрим остальные приглашения, — попыталась сменить тему Клеона.

Ее светлость протянула руку:

— Поди сюда, дитя. — Клеона подчинилась. Длинные костлявые пальцы легли на ее плечо. — Не нужно ненавидеть моего Сильвестра, — тихо заговорила герцогиням — В глубине души он хороший мальчик. Что-то изменило его за последние полгода. Прежде он тоже был идеалистом. Я действительно не знаю, что на него нашло, но я хорошо разбираюсь в характерах и уверена, что у вас с ним много общего.

Клеона не ответила. Она не могла признаться герцогине, что ненавидит ее приемного внука, что считает его беспутным мотом и что его грубость с самого момента ее прибытия непростительна.

На самом-то деле они очень мало видели герцога, чему Клеона была только рада. Девушка знала, что его присутствие будет смущать ее после того, как он застал ее ночью в библиотеке. Тогда она долго лежала без сна. Клеона сознавала, что ей следовало сразу обнаружить свое присутствие. Но и герцог был виноват, что вернулся домой столь отвратительно пьяным.

Еще девушка размышляла о странном поведении графа, который читал письма герцога и другие бумаги, лежавшие на столе. Но потом она убедила себя, что француз делал это в интересах самого герцога. Возможно, он хотел помочь своему другу отвлечься от карт. Каждый раз, когда граф и герцог встречались — а Клеоне казалось, что это происходит все чаще и чаще, — граф много говорил о своей дружбе с герцогом, ну и конечно, о своем желании всячески служить ей.

На балу у графини Мелчестерской француз высказался откровеннее, чем когда-либо прежде.

— Вы околдовали меня, — страстно прошептал он, когда они с Клеоной оставили жаркий и душный бальный зал, чтобы прогуляться по саду. Крошечные мерцающие свечи превратили его в волшебную страну, в укромных увитых зеленью беседках стояли удобные диваны с подушками, чтобы пары могли уединиться, скрывшись от любопытных глаз других гостей.

— Я подозреваю, сэр, что вы говорите это всем, с кем танцуете, — весело ответила Клеона, когда они сели в одной из беседок, увитой жимолостью. Девушка получала удовольствие от флирта с графом. Флирт, решила она для себя, — это приятная игра, нужно только понять ее правила.

— Mon Dieu!23 Как вы можете быть так несправедливы? — спросил граф. — Я тысячу раз говорил, что с той самой минуты, как впервые увидел вас, с моим сердцем случилось что-то странное.

— Судя по тому, в каком прискорбном состоянии все вы были в тот вечер, я думаю, что вы страдали от несварения!

Граф взял ее руку и прижался к ней губами.

— У вас восхитительное чувство юмора. Вы заставляете меня смеяться, но то, что вы произносите своими прелестными жестокими устами, вызывает у меня слезы. Ma foi24, вы не принимаете меня всерьез.

Клеона попыталась отнять руку, но граф держал ее крепко.

— Мисс Клеона, послушайте меня. Я знаю, в этой стране я изгнанник, человек, чье состояние и поместья были украдены во время Революции, но у меня есть основания полагать, что они будут мне возвращены. Я снова стану богат. Требования моей семьи уже признаны Бонапартом, и наше дело должно слушаться в суде. Поэтому я не совсем безнадежен, и мне не стыдно просить вас оказать мне честь, став моей женой.

Клеона онемела. Она думала, что граф всего лишь флиртует с ней, и даже не сразу поняла, что получила первое в своей жизни предложение руки и сердца.

— Я благодарю вас… — начала Клеона, но граф обнял ее, не давая договорить.

— Нет, не отвечайте мне. Я знаю, я говорил слишком поспешно. Я знаю, что плохо выразил свои мысли, но вы должны поверить мне — я молю вас поверить мне, — я впервые в жизни делаю женщине предложение. Мне не следовало говорить так неуклюже, так похоже на англичан. Я хотел сказать, что люблю вас! Я люблю вас, Клеона, я все в вас люблю: ваше очаровательное личико, вашу совершенную фигуру, ваши руки, вашу манеру смеяться. Я люблю вас, я люблю вас! Сделайте меня самым счастливым человеком на свете и скажите, что вы выйдете за меня замуж.

— Я не могу… — залепетала Клеона, но граф, не слушая, притянул ее еще ближе к себе. И прежде чем девушка успела его остановить, впился губами в ее губы и стал целовать с яростной, безжалостной страстью, не давая Клеоне даже вздохнуть.

Ее первым чувством был страх. За ним пришли гнев и отвращение. Губы графа были горячими и неприятными. Задыхаясь, девушка неистовым усилием отстранилась.

— Нет!.. Нет!.. Нет!.. Не прикасайтесь ко мне! — закричала она.

— Скажи «да», скажи, что выйдешь за меня замуж, — требовал граф. — Я люблю тебя. Я должен сказать это снова, Клеона! Je t'adore.25

— Отпустите меня! Немедленно отпустите! — резко приказала Клеона и почти в то же мгновение оказалась свободна.