Мерцающие

– Поэтому вы не смотритесь в них! – выдохнула девушка, замирая от страшной догадки.

– Маска стала моим спасением. Но мне пришлось стать ее рабом, чтобы моим рабом – стало общество. Вы убеждали меня, что вас не интересует мое лицо, однако теперь я чую ваше любопытство, юная леди… Оно влечет меня сильнее магнита.

– Что… – шептала она на грани слышимости, – что же вы скрываете под ней?..

Мгновение спустя раздался тихий скрежет, касание пластика о каменную поверхность стола и еще один звук, похожий на тихое горение пламени.

– Зло, – словно из-под земли ответили ей могильно-холодным голосом, резко оторвали от лица ладонь юной Легран и с неистовой силой потянули.

Моник коротко вскрикнула от неожиданности, но глаз не раскрыла.

– Выдержите ли вы? – требовал голос, который стал будто тысяча голосов, слившихся воедино. – Сможете ли теперь побороть свое любопытство, чтобы сохранить себе жизнь?

Голос ножом рассекал тишину бархатной летней ночи. Девушка ощутила, что из глаз потекли слезы – то ли от страха, то ли от того, что она слишком усердно сжимала веки. Ладонь ее продолжали тянуть насильно, пока не опустили во что-то холодное и сухое, словно истлевший пепел или прах. Моник вскрикнула – на этот раз в отвращении.

– Вы желаете заглянуть под маску, но верите ли вы в то последнее мгновение перед смертью, что я не хотел этого?..

– Что это? Боже мой, что это? В чем моя рука?!

– Это мое лицо, юная Моник Легран, чье любопытство станет причиной гибели!

– О господи, о боже! – шептала девушка, стараясь высвободить руку из хватки, но пальцы лишь водили по сухому и холодному, снова и снова, будто перебирали остывший песок. – Не может этого быть!

– Откройте же глаза и убедитесь сами, что я не лгу, – настойчиво говорили ей легионом голосов.

– Нет… нет…

– Любопытство. Год за годом. Сколько людей загубило себя! Оно уродует мне душу, словно самая свирепая отрава. Но люди настолько глупы, что готовы умирать, лишь бы увидеть мое лицо!

– Пожалуйста… п-пожалуйста… – всхлипывала Моник.

– Скажите мне, только честно, Моник Легран. Ответите честно – и я освобожу вашу руку. Желаете ли вы сейчас открыть глаза?

– Да! Я желаю, но не сделаю этого!

В следующий миг дочь короля смогла прижать ладонь к своему лицу – маска сдержал свое слово.

– Почему нет?! – яростно спрашивал легион голосов.

– Потому чт-то… моя ж-жизнь…, – заикаясь от страха, шептала Моник, и все крепче жмурилась, хотя глаза ее уже начинали болеть от этого.

– О, мне вас так не хочется терять!

– Почему вы… такой? – жертва осмелилась на вопрос, чем вновь поразила нашего героя (или все же злодея?).

– Слушайте же! Виной всему контракт, который я заключил много лет назад. Я был молод и глуп, больше всего на свете мне хотелось, чтобы меня все любили, чтобы у меня получалось всё – без особых усилий. Лишь одно существо могло дать мне такое могущество… – маске пришлось прерваться из-за женского крика. Моник вздрогнула, узнав голос своей служанки. Вопль ужаса прекратился почти так же скоро, как и начался – лишь эхо продолжало гулять по саду.

– Жизель! Жизель? – закричала Моник, – что с ней? Что вы с ней сделали?

– Я не хотел… случайность… Моник! Поверьте мне. Она появилась неожиданно, я лишь обернулся на шорох, и она…

– Что?!

– Она уже мертва, Моник. Простите меня, но я должен уйти. На ее крик сейчас сбежится все королевство, а я пока что не хочу никому причинять зла, – звук горения прекратился, и палец маски нежно скользнул по щеке девушки на прощание.

– Мертва? Мертва?! Сейчас же верните ее к жизни! – кричала Моник, все еще боясь раскрыть глаза и не понимая, что ее собеседник уже растворился в ночи несколько секунд назад.

К беседке бежали стражники, сверкая медными доспехами в свете луны. Только когда Моник услышала их голоса совсем рядом, она открыла глаза и тут же сорвалась с места – в ту сторону, откуда, как ей показалось, она слышала крик Жизель.

Служанка лежала в траве, уже ледяная, слишком скоро окоченевшая, с широко распахнутыми глазами и раскрытым ртом. Предсмертная гримаса ужаса исказила ее лицо и так и осталась на нем. Мучительные судороги пробирали тело, когда Моник старалась представить себе, что ее служанка увидела за мгновение перед смертью. Упав на колени перед трупом, дочь короля протянула руки к небу, чтобы осмотреть ладонь, бывшую насильно погруженной во Зло. Лучи луны превращали кисть девушки в омертвелый кусок плоти, такой же черной, как маска недавнего собеседника. Испугавшись, Моник спрятала руку в складках платья. Она понимала, что это еще не конец. И в голове ее настойчиво звучал голос целого легиона, утверждающий, что кусочек Тьмы теперь живет внутри нее.

Тает от любви

(по мотивам песен панк-рок группы «Король и Шут»)

Услышав приближающийся топот копыт и перестук колес, гадюка соскользнула с дороги в густую траву. Через пару мгновений на том месте, где змея грелась под лучами заходящего солнца, пронеслась карета, следом за ней – еще одна. В первой находились граф Лекант и его юная спутница – Белла, во второй – их слуги.