Мерцающие

Лерой нанес несколько точных ударов и почти без проблем высвободился. Прихожая наполнилась звуками битвы. Не сомневаясь в том, на чьей стороне окажется победа, как и в том, что ему следует немедленно бежать и скрыться, лорд Глэнсвуд прошмыгнул в выломанную дверь и оказался на улице. На полпути к лесу он услышал, что его окликнули, и остановился. За ним бежал Рэм с длинным худым мешком в одной руке и кухонным тесаком в другой. Лерой бросился ему навстречу.

– Милорд! Возьмите, милорд, здесь немного еды, мама собрала для вас, а это – чтобы защищаться в лесу от… хищников.

– Спасибо, Рэм, и маме твоей передай спасибо! Вы их перебили?

– Один спрятался на чердаке, но когда я убегал, дверь уже выламывали.

– Рэм, позаботься о Герберте. Спрячь его где-нибудь, в подвале, не знаю, где угодно, лишь бы его никто не нашел! И корми его! Не забывай.

– Милорд, что нам делать, когда придут следующие стражники?

– Не знаю, Рэм… По возможности держите оборону дома, а если поймете, что не сумеете, спасайте свои жизни.

– Вы нас освобождаете, милорд?!

– Вы должны меня дождаться! Я вернусь и притащу этого мерзавца, который убил Ловетт и подставил меня, прямо в этом мешке! Я докажу им, что я не виновен. Беги, Рэм!

На этом они расстались, и лорд уже спустя минуту скрылся в лесу. В мешке, наспех собранном Гленой для него (славная женщина, снова подумал Лерой), оказался запас пищи не более чем на два дня, а также фляга с водой. Мешок был несоразмерно большой для такого скудного груза, но, видно, ничего поменьше Глене под скорую руку не попалось.

Глэнсвуд оборудовал лежбище из травы и веток в небольшой низине недалеко от реки и поужинал. Затем он проверил лезвие кухонного тесака, которым рубят свиное мясо. Оно оказалось достаточно острым. Лерой знал, что сегодняшняя ночь станет решающей для него и отражения. Только один из них выживет.

Взошла луна и осветила верхушки старых деревьев. Сквозь редкие сосны голубой свет проникал до самой земли. Лорд Глэнсвуд ожидал двойника с тесаком в руках. Он жаждал отомстить за причиненную боль, за смерть любимой женщины, за то, что гость из зазеркалья опорочил его доброе имя, лишил его дома, возможности жить спокойно и делать все то, чего он никогда не ценил. Проклятая старуха, проклятое отражение! Никакой больше жалости, никаких пафосных диалогов с врагом номер один! Уж лучше я сам стану отражением, нежели позволю спокойно ходить по этой земле тому, кто принес мне столько страданий! Бедная Ловетт, бедная моя Ловетт… Я так любил тебя, и именно из-за моей любви ты погибла. Я отомщу за твою смерть и предотвращу новые смерти. Я задушу его, я отрублю ему голову, руки, ноги, и все выброшу в реку!

Лерой испугался собственных мыслей – уж слишком они были кровожадными, непривычно жестокими. Он никогда еще за всю жизнь не испытывал подобной ненависти, его это испугало, но и придало сил. Было важно оставаться прежним, прежним Лероем, было важно не измениться, увериться в том, что он – это все еще он, а не кто-то другой. Иначе оно может победить. В этом нет сомнения.

Оно явилось за полночь, предстало в свете луны, молча, со злорадным оскалом на лице. Оно прекрасно знало, где Лерой и во сколько следует явиться за его жизнью. Лорд бесстрашно поднялся на ноги, крепко сжимая ручку тесака, расправил плечи, поднял подбородок. Он больше не боялся. Страх был непозволительной роскошью в его положении.

– Я знаю, что ты задумал, – сказало отражение, начиная медленно двигаться по кругу. Лорд тоже пошел по дуге, перемещая ноги крест-накрест, чтобы не подпустить противника сбоку. Он не собирался говорить ни одного слова. Берег все силы для схватки.

– Ты хочешь показать им мое тело, чтобы вернуть себе честное имя. Ты думаешь, они поверят тебе, даже если увидят твоего двойника? Ты серьезно, Лерой? Кто? Ну, скажи мне, кто? Выжившая из ума от горя графиня? Или идиот-судья? Или кретины-стражники, привыкшие отключать голову на службе? Им не нужен чей-то труп. Им нужен живой виновник, чтобы осуществить жестокое правосудие! Чтобы самим казнить его при толпах народа, чтобы лично присутствовать при этом. Все, как они любят. Никому не будет дела до мертвого меня.

Лорд сделал резкий выпад – отражение с легкостью увернулось.

– А-а, значит, хочешь драться. Значит, я тебя не убедил! Глупо, очень глупо, Лерой. Наивно и самонадеянно. Я – это ты. А тебе никогда не победить самого себя.

– Ты – не я, – сквозь зубы сказал Лерой и неожиданным ударом задел соперника по руке. Тонкая струйка крови, черная в свете луны, побежала вниз по локтю двойника.

В тот момент он понял, как нужно действовать: без всякого плана, наобум, не придерживаясь стратегий. Только в этом случае он может оказаться внезапным.

– Я – это ты! – взвыло отражение, хватаясь за рану и словно бы не веря в ее появление.

– Нет, – спокойно и уверенно ответил Лерой. – Я не такой. Я никогда бы не убил девушку. Тем более ту, которую люблю.