Месть кованых фламинго

Мы прогулялись по саду, наблюдая за гостями. Струнный квартет чувствовал себя не слишком уютно. Сразу было видно, что музыканты не пробыли на ярмарке весь день, как большинство присутствующих, — они вздрагивали при каждом пушечном выстреле, в то время как остальные давно привыкли к канонаде. Интересно, а жители Йорктауна 1781 года так же спокойно относились к обстрелам? Наверное, нет, ведь для них каждый выстрел означал, что на город летит очередное пушечное ядро. Некоторые дома до сих пор хранят в своих стенах застрявшие ядра. Хотя я точно знаю, что одно из них — очень живописное — выпало из стены дома Нельсонов в начале двадцатого века и во время подготовки к празднованию стапятидесятилетия города в 1931 году было зацементировано обратно моей кузиной Холлингворт, которая тогда работала в Дирекции национальных парков. Туристам об этом не рассказывают.

Кто-то напел миссис Уотерстон, что в колониальной Виргинии чрезвычайно популярным развлечением был боулинг. Она тут же распорядилась отгородить часть лужайки и разместить там несколько комплектов шаров, на случай если кто-то из гостей рискнет начать игру. Это, несомненно, добавило бы исторической достоверности общей атмосфере праздника.

К несчастью, она забыла снабдить шары комплектом правил, а те, кто знал их, давно отошли в мир иной.

Подойдя поближе, мы с Майклом услышали спор между группой гостей, которые предлагали играть во что-то напоминающее серсо, только без колышков и колечек, и стайкой моих кузин, отстаивающих какой-то уродливый вариант крокета без молотков и воротец. Спор выходил чисто теоретическим, так как шары были давным-давно экспроприированы моим девятилетним племянником Эриком и его друзьями. Мальчишки прятались в кустах и перекатывали шары друг другу, стараясь, чтобы шар прошел как можно ближе от ног выбранного родственника, не задев их. Время от времени раздавались пронзительные крики — кто-нибудь из гостей наступал на шар. Если вы успевали обернуться, то лицезрели забавное зрелище — несчастный мгновенно тонул в море людей, сопровождаемый фонтаном еды и напитков.

— Ох ты Господи, — сказал шериф, который стоял неподалеку, потягивая пунш и меланхолично выковыривая из бороды застрявшие там помидорные зернышки. — Пора приструнить этих мальчишек.

— И побыстрей, — поддержала я. — Прикажите им оставить в покое нашу семью и честных ремесленников и обратить свое внимание на тех, кто заслуживает сломанной шеи. Вот на него, например, — предложила я, кивая на стоящего возле буфета с тарелкой в руках мерзавца Тони.

Шериф нервно хихикнул.

— Или на них, — добавил Майкл, указывая в другую сторону, где Уисли Хатчер о чем-то беседовал с Бенсоном.

Шериф проследил за его пальцем, вытаращил глаза и подавился пуншем.

— Что случилось? — спросила я, пока Майкл хлопал беднягу по спине.

— Пойду-ка утихомирю мальчишек, — прокашлял шериф, выплюнув изрядную порцию пунша.

— Что это с ним? — спросил Майкл.

— Хороший вопрос. Что-то его жутко напугало, и я подозреваю, что это «что-то» — наш разлюбезный Бенсон. Интересно только — почему?

— А может быть, Уисли Хатчер? — возразил Майкл. — Они стояли вместе. Давай, я пойду и помогу шерифу разогнать мальчишек, а заодно и попытаюсь его расспросить?

— Давай, — согласилась я.

Стоя в тихом уголке сада, я потягивала вино и наблюдала, как шериф и Майкл утихомиривают расшалившихся игроков. Господи, какая благодать! Кругом тишина и покой. Проведя весь день на шумной ярмарке, в бесконечных разговорах с покупателями, ремесленниками, туристами, актерами и примкнувшими к ним родственниками, я откровенно наслаждалась одиночеством и бокалом хорошего вина.

И тут возле меня возник Уисли Хатчер. Этот человек обладает редким свойством появляться именно там, где его меньше всего ждут. Уисли жадно уставился на мое декольте — я даже проверила, осталась ли у меня в бокале пара капель вина, чтобы выплеснуть ему в морду, если он посмеет сказать что-нибудь сальное.

Однако Уисли, по-видимому, помнил, что со мной шутки плохи. Перехватив направление моего взгляда, он нервно ухмыльнулся и с преувеличенным интересом уставился на пирующих гостей.

— То ли вечеринка, то ли поминки, — проворчал он.

13

— Брось, — сказала я. — Здесь очень мило.

— Тоска-а-а, — протянул кузен. — Как ты можешь здесь жить?

— Добро пожаловать в одноэтажную Америку, Уисли. Между прочим, по моим сведениям, Шестьдесят четвертое шоссе еще не перегородили, можешь слинять в любую минуту.

— Могу, только зачем? — чуть заплетающимся языком отозвался Уисли. — Раз уж свалился на меня нежданный отпуск, так надо его использовать. Все равно мне не заплатят, если наша газетенка накроется.

— Твоя газета может накрыться? — переспросила я. Не то чтобы я очень беспокоилась о судьбе «Суперсыщика». Даже не читала — так, время от времени проглядывала заголовки, если очередь в овощном двигалась слишком медленно. Но последние слова Уисли проливали новый свет на его возвращение в родной город.