Мимолетности, или Подумаешь, бином Ньютона!

Отец ловко и быстро поджарил мне кусок мяса, которое, несмотря на дефицит всего в стране, не переводилось в его холодильнике. Это было так вкусно!

– Вот что, бамбина…

– Пап, с чего это ты вдруг стал звать меня бам-биной?

– Видишь ли, моя дорогая, я в скором времени уеду…

– Куда?

– В Италию.

– Вот здорово! Надолго?

– Ну… в общем… навсегда, наверное. Я похолодела.

– Как навсегда? А я? Как же я?

– А ты сможешь приезжать ко мне, и я тоже непременно буду приезжать. Я ведь не эмигрирую, я женюсь. А при таком раскладе это будет возможно, я узнавал. Поди плохо – на каникулы ездить в Италию.

Я разревелась. Мне было так горько, так больно, казалось, я не переживу такого предательства.

Я схватила сумку и бросилась к двери. Отец меня поймал.

– Куда это ты, бамбина, собралась среди ночи?

– Неважно! Куда глаза глядят! А лучше всего просто замерзну. Там мороз…

– Что ты несешь, дурища!

– А зачем мне жить, если в один день и отец и мать меня предали! – вопила я.

– А ну замолчи! – и он плеснул мне в лицо холодной водой, – рано тебе еще, милая моя, истерики закатывать, носом не вышла! Соплячка! Предали ее! Дура, – кипятился отец. Я никогда его таким не видела. – Ты что, считаешь себя центром вселенной? Думаешь, ты вправе распоряжаться чужими жизнями? Подумаешь, мамин муж тебе замечание сделал! А родной отец решил жениться… Такое бывает! Ты скажи спасибо, что у тебя и отец и мать живы и заботятся о тебе…

– Какая трогательная забота! Ты живи, Фаина, с этими земноводными, а я себе в Италии буду жить.

В этот момент раздался звонок в дверь.

– Невеста твоя приперлась?

– Нет. Она в Италии. Скорее всего, это мама. Звонок повторился.

– Не открывай!

– Еще чего!

Это и в самом деле была мама.

– Виталий, она у тебя?

– Да, куда ж ей еще идти… Заходи.

– Фаина, не прячься! Что в самом деле случилось? Чего ты взбеленилась?

– А ты не понимаешь? Твой эсэсовец лезет в мою личную жизнь! А ты его поощряешь! Ты вообще готова перед ним на задних лапках плясать, потому что он, видите ли, тоже любит порядок! Орднунг юбер аллес![1]

Отец легонько усмехнулся.

– Прекрати глупости! – поморщилась мама. – Люди разные бывают, и, поверь, любовь к порядку не такое уж дурное качество.

– Если эта любовь не маниакальная! – крикнула я.

– Леля, это даже хорошо, что ты приехала, надо поговорить.

– О чем говорить среди ночи! Мне с утра на работу.

– Ну что ж, вольному воля. Но в таком случае Фаина останется у меня.

– Об этом не может быть и речи. Ты плохо на нее влияешь.

– Я останусь у папы!

– С какой стати? Тебе утром в школу! А ты уроки не сделала. Таскалась с этим парнем! О чем вообще ты думаешь? О чем угодно, кроме учебы… Короче, бери сумку и поехали домой.

– Леля, я обещаю тебе утром отвезти Фаину в школу.

– Нет. Нельзя создавать прецедент. Она теперь, чуть что не по ней, будет бегать к тебе, а это неправильно. К тому же я не знаю, на что она может тут наткнуться… Это не лучший пример для девочки в ее возрасте.

– На что бы я тут ни наткнулась, это будет нормальнее, чем этот твой… рыбец.

Отец фыркнул.

– Фаина, или ты сию минуту едешь со мной, или…

– Или что? – вдруг разозлился отец. Мама вдруг испугалась. Махнула рукой.

– Ладно, но утром ты привезешь ее в школу. Она ушла.

– Папочка, спасибо.

– Да, дочь, задала ты мне задачку.

– Какую задачку? Утром сбагришь меня в школу, а сам упорхнешь в свою Италию. И даже не вспомнишь обо мне.

– Ну ты и дура! Думаешь, это так просто – упорхнуть в Италию? Боюсь, на это уйдет около года.

– Да? – обрадовалась я.

– Да. И до отъезда ты будешь жить здесь.

– Ура!

– Но у меня будут некоторые условия.

– Что угодно!

– Ладно, с этим мы разберемся! А сейчас спать! Квартира у него была двухкомнатная. Он постелил мне в большой комнате на диване.

– Папочка, спасибо тебе! Но что будет дальше, когда ты все-таки уедешь?

Он посмотрел мне в глаза, погладил по голове, поцеловал в нос.

– Я что-нибудь придумаю. Но предупреждаю – взять тебя с собой в Италию не удастся. Не та у нас страна. Так что об этом не мечтай. Но и не бойся, я не отдам тебя на съедение маминому рыбцу. Кстати, хочу заметить, ему кликуха «рыбец» не подходит. Ты небось думала, что рыбец мужское название рыбы?

– Да, а что?

– Рыбец – это такая вкусная копченая рыбка… Ох, слюнки потекли. Пусть лучше он у нас будет… судак.

– Но судак тоже вкусный!

– Да? Ну что ж, пусть он будет… Медуз.

– Папа, это гениально! Он же медик, врач по УЗИ.

Так с тех пор маминого мужа мы между собой иначе как Медузом не звали.

А вскоре выяснилось, что мама беременна. Этот факт в значительной степени способствовал тому, что мама не очень возражала против моего переселения к отцу, а Медуз так и вовсе был рад без ума.

– Папа, – спросила я однажды вечером, когда мы с ним пили чай с печеньем, которое я сама испекла по рецепту папиной сестры тети Сони. – А как ты мог жениться на маме? Вы же такие разные!

– А это был брак по страсти! Я влюбился в свою противоположность. Она была такая красивая, спокойная, мне казалось, она сумеет как-то повлиять на мою сумасбродную жизнь… Одним словом, запомни, дочка: жениться надо не по страстной любви…

– А как? По расчету? – закричала я.