Митюкова и Сидоров

В неделю раза два-три Сидоров взбирался по клену у дома Фельдманов — а жили Фельдманы через двор от Сидоровых — и с клена спрыгивал на навес, что тянулся вдоль стены. Он трусил до окна кухни Фельдманов, вспрыгивал на подоконник, сигал в форточку, говорил: "Привет, Фельдман!" — а дальше события разворачивались так.

Действия Сидорова.

Восседает в проеме форточки, как горный орел на утесе. Снаружи оставляет реять на ветру пушистый хвост. Внутри — просунув вперед голову, зорко проверяет пространство квартиры на наличие челов. Удостоверившись в их отсутствии, лихим прыжком прямо с рамы перемахивает на холодильник. Не мешкая, задает деловой вопрос: — Та-ак, что у нас сегодня съедобного? Кажись, в воздухе витает осетрина?

Действия Фельдмана.

С тихой завистью и грустным восхищением любуется удалью Сидорова. Думает: "Какая осанка! Какая прыть! Барс!.. Лев!.." Вздыхает: "Да, мне вот так не махнуть. Я толст, ленив, флегматичен, квёл, склонен к философии… Куда мне до Сидорова". Снова вздыхает и произносит: — Осетринку уже съели, Сидоров. Но есть салями и окорок.

Действия Сидорова.

Ободряет Фельдмана: — Ничего, новых сил мне придаст и кусочек салями. А окорок поможет мне войти в охотничье расположение духа. Приступим же, Фельдман.

Действия Фельдмана.

Располагает дух Сидорова к охоте.

Действия Сидорова.

Идет в ванну и ловит мышь.

Действия Фельдмана.

Несет мышь в гостиную и кладет на видное место у дивана.

Действия Фельдманов, обнаруживших трофей.

Взявшись за руки, как малые дети, прыгают по квартире обезумев от радости. Спохватываются. Сознают, кому они обязаны своим счастьем. Опрометью кидаются в гастроном, где в неимоверных количествах закупают балык, буженину, пастрому, корейку, тешу чавычи, стерляжьи стейки и все остальное. Вернувшись домой, подобострастно потчуют Фельдмана наиболее лакомыми кусками.

Чела Фельдман: — Арноша, Арношенька, вот тебе еще ломтик форели, кушай, сладость моя… А ты еще хотел его на живодерню отдать… А он у нас вон какой охотничек!

Чел Фельдман: — Ну, правильно — понял, чем дело пахнет, и взялся за ум… А будет, как раньше, тюфяком валяться на диване, отдам на фиг, и все! (Врет. Без памяти любит Фельдмана. Не решается прилюдно обнаруживать свои чувства. Ночью тайком от жены встает, на цыпочках крадется к спящему Фельдману, любуется и приговаривает: "Фельдман ты мой Фельдман, пушистенький Арнольд! Ты мне дороже валютного счета в банке…")

Действия Фельдмана.

Понимает, кому он обязан своим положением в обществе. Как верный друг, оставляет куски с наибольшей пищевой ценностью в пользу Василия Сидорова. Ну, некоторые. Хлебосольно угощает последнего.

Действия Сидорова.

Благородно помогает Фельдману справиться с непосильными объемами гастрономии. Облизывается. Зевает. Беседует о разных интересных предметах — ценит эрудицию и философский склад ума Фельдмана. На прощание великодушно треплет Фельдмана по загривку: — Не боись, Фельдман. Со мной не пропадешь! Я друзей не бросаю.

Исчезает в пространствах таинственного грозного мира, куда ни разу не ступала лапа Фельдмана.

Действия Фельдмана.

Провожает друга признательным и восхищенным взглядом. Растроганно думает: "Свет не без добрых котов…" С нетерпением ожидает новой встречи с Сидоровым. Коротает время в размышлениях о непостижимых путях отважного кота, пролегающих где-то там, в загадочном мире за окном, недоступном Фельдману.

— Разумеется, это только схематическое изложение того, как складывалось общение двух друзей. Жизнь, конечно, была неизмеримо сложней. На самом деле уже после нескольких посещений Сидорова мыши в жилище Фельдмана повывелись. И если раньше Василий Сидоров сначала заглядывал в гости, а потом ловил мышь, то теперь поступал наоборот и шел к Фельдману с готовой мышью. Приходилось так. Выхода не было.