Многоярусный мир: Создатель Вселенной. Врата мироздания.

В этот момент почва за ним вспухла и вздыбилась в два человеческих роста. В миг, когда волна набрала максимальную высоту, Паламброн вновь оглянулся. При виде устремившегося к нему гигантского вала, он издал отчаянный вопль и кинулся прочь. Волна резко спала и сотрясение почвы опрокинуло беглеца, сбив с ног. Паламброн с трудов поднялся и, шатаясь, побежал дальше.

Тут почва перед ним ушла вниз. Он вскрикнул и круто свернул в сторону. Ужас, казалось, придал ему силы. Вновь на его пути разверзлась дыра и вновь Паламброну удалось увернуться. Но навстречу ему уже поднималась новая волна. Несчастный еще раз попытался свернуть, но поскользнулся и упал. Вздыбившийся вал скрыл его от глаз Всевышних. На минуту волна застыла, чуть заметно подергиваясь, затем осела, и поверхность снова стала гладкой — лишь слегка выпирал холмик длиной в шесть футов.

— Проглочен, — выдохнула Вала. Она была заметно возбуждена: широко раскрытые глаза сияли, рот приоткрыт. Она провела языком по губам.

— Похоже, что отец действительно создал для нас чудовище, — произнес Вольф. — Не удивлюсь, если вся планета покрыта шкурой этого... велтизиера.

— Что-что? — переспросил Теотормон. Его глаза все еще были полны ужаса. И хотя голод явно не пошел ему на пользу, но за последние три минуты он, казалось, похудел еще на пятьдесят фунтов. Кожа на нем висела складками.

— «Велтизиер»— это мир-животное. Из германской мифологии. Это на земном языке.

«Планета, покрытая шкурой, — думал он. — Или, возможно, не шкура, а амеба размером с континент. Амеба, завладевшая этим миром». Жуткая картина наводила страх.

Оболочка амебы жила, и этого нельзя было отрицать, но как же эта чертова тварь не умирает с голоду? Миллионы тонн протоплазмы нужно ведь чем-то кормить. Конечно, она поедает животных, но вряд ли их здесь водится в достаточном количестве, чтобы поддерживать жизнь в этой разросшейся клетке.

Вольф решил выяснить этот момент, если, конечно, ему представится такая возможность. Он был любопытен, как обезьяна или сиамский кот, и всегда готов исследовать, размышлять и анализировать. Он не успокаивался, пока не разузнавал «почему» и «как».

Он присел и погрузился в раздумья, как быть дальше. Братья, за исключением Валы, тоже расположились на отдых. Вала же, осторожно ступая, направилась прочь от «безопасной зоны». Некоторое время Вольф с удивлением следил за ней, когда вдруг понял, в чем дело. И как он сам не догадался? Вала шла, тщательно избегая касаться волосков, которые росли из пор. Пройдя круг радиусом около двадцати пяти ярдов, девушка благополучно вернулась в зону Врат. И ни разу поверхность не задрожала, ни разу не покрылась смертоносной рябью.

Вольф поднялся на ноги со словами одобрения:

— Молодец, Вала. Один-ноль в твою пользу. Животное — или что бы то ни было — пробуждается при прикосновении к волоскам или щупальцам. Если мы будем двигаться так же осторожно, как лавируют корабли в рифах, мы пересечем эту местность. Единственное, что внушает беспокойство, так это вон те горки.

Он указал на возвышающиеся вдали не то холмы, не то грубые наросты. Волоски густо покрывали их подножия, а за ними плотно усеивали всю землю.

Вала пожала плечами.

— Не знаю.

— Ладно, разберемся, когда дойдем до них, — буркнул Вольф и зашагал, внимательно глядя под ноги. Всевышние гуськом последовали за ним, Вала тоже пошла, но параллельно, держась от отряда на расстоянии пяти-шести ярдов.

— Трудновато будет охотиться в таких условиях, — произнес Вольф. — Придется одним глазом все время смотреть на волоски. Будь они неладны!

— Я бы на твоем месте не переживала, — заметила Вала. — Еще неизвестно, есть ли на кого охотиться.

— Ну уж в существовании одного представителя местной фауны я уверен, — отозвался Вольф.

Он ничего больше к этому не добавил, и Вала осталась в недоумении.

Вольф тем временем направился к «дереву’’, на ветвях которого виднелось гнездо. Кучка палок и листьев фута три в поперечнике, скрепленных, похоже, каким-то клейким составом, располагалась на стыке ствола и одной из ветвей.

Остановившись меж двух волосков, Вольф протянул дубинку и ударил по стволу.

Вдали, приблизительно на таком же расстоянии, какое они прошли, виднелись верхушки двух гексагонов. Дерево никак не отреагировало на удар, и Вольф, взобравшись по стволу, просунул руку в гнездо. Пошарив, он извлек оттуда два яйца с зелеными и черными пятнами размером вдвое больше индюшиных и передал их Вале.

В это время вернулась птица-мать. Тельце чуть больше лысого орла, покрывал белый с голубыми полосами мех. Обезьянью мордочку украшал клыкастый орлиный клюв и волчьи уши; еще более странно выглядели крылья летучей мыши, хвост археоптерикса и лапы хищника.