Мои друзья и знакомые

беспартийный. Секретарь ему на это, что такое дело легко поправляется, для руководителей у нас ворота в партию открыты, поработаете, Андрей

Андреич, рекомендуем Вас в кандидаты, а там и ... .

- Да я не хочу, - объясняет ему новый начальник цеха. Тут-то

секретаря и осенило.

- А Вы А.А., случайно, не диссидент?

- А Вы откуда это слово знаете? - в свою очередь спрашивает

Андрюша.

В общем, на винном заводе он тоже не зажился. Еще был Ялтинский

Молококомбинат, Тут он тоже было попал в начальники цеха, на второй

день оказался на планерке, где три часа с половиной часа обсуждался

вопрос о необходимости покупки для операторш белых халатов. К концу

совещания он дописал заявление на увольнение по собственному

желанию и дал себе зарок, что больше на руководящую работу выше

32

Мои друзья и знакомые

старшего дворника не пойдет. На какое-то время он прижился

машинистом подвесной дороги с пляжа в санаторий "Донбасс". Я у него

там бывал, ну, скажу вам, и вид оттуда! Андреев пульт в будке

возвышался над всей Ялтинской бухтой, над рощами, санаториями, виноградниками и домиками. Над пляжами и теплоходами на рейде. Сам

Андрей с выставленной вперед бородой и с рукой на рубильнике канатки

более всего напоминал инженера Гарина, который вот-вот утопит

североамериканский флот. Энди вообще имеет впечатляющую

наружность. Тощий, длиннорукий, всегда немного нахохленный, с

острой рыжей бородкой a la Lenine и с постоянно вызывающим

выражением зеленых нахальных глаз. Что не красавец, то не красавец, он, по моему, и не претендует. Но ясно, что в какую-нибудь другую

эпоху был бы он бретёром, "грозой шелковых камзолов", губителем

девичьих репутаций. Последнее, правда, сохранилось и в период

"развитого социализма", только что у подавляющего большинства его

подружек губить было нечего. Специализировался он, скажем прямо, по

среднему медперсоналу, как и другой мой приятель - Игорек.

Собственно, и его жена Валя тоже ведь медсестра.

Окончательно он осел слесарем на строящейся второй очереди городских

очистных сооружений на Второй Массандре. Тут, вот именно, двенадцать часов вахты, а потом двое суток свободны. Сооружения пока

не работали, да их, как кажется, до сих пор за прошедшие сорок лет так и

не запустили, все строят. Так что, " с говном пока дело приходится иметь

дело только на профсоюзных собраниях", - объяснял Андрюша. Все-таки

полностью слиться с местным населением он не слился. Что-то мешало.

Может быть, уникальная по тем временам коллекция джазовых

пластинок. Джаз он любил, построил самодельный проигрыватель хай-

фай с прецизионным, люди говорили, что вполне патентоспособным, уравновешиванием звукоснимателя. Над качеством воспроизведения

трясся больше, чем крымский куркуль над своей грядкой. Да и вообще

хобби у Энди хватало. Не говоря о буддизме, суфизме и прочих модных

фенечках, которые он менял не реже, чем раз в год. Только не надо

думать, что он слепо следовал подхваченной идеологии. Производилась

творческая доработка и адаптация к общему комплексу пристрастий и

вкусов. Думаю, что Будда Гаутама, скажем, мог бы и не узнать свою

идеологию в тех взглядах, которые Андрей проповедовал с совершенно

небуддийской страстью.

Что никак не могло в него проникнуть, так это всякие варианты

"социализма с человеческим лицом", которыми увлекался я. Андрюша

был "диссидент с детсадовским стажем". По моему, это как-то было

связано с судьбой его отца, но подробностей я не знаю. Не спрашивал.

Во всяком случае, членства во Всесоюзной Пионерской Организации им.

В.И. Ленина он избежал и, по собственным воспоминаниям, в

пионерлагере торчал, как несоюзный ребенок, на левом фланге после

самых низкорослых пионерчиков. Да и вообще в той нашей компании он, 33

Сергей Эйгенсон (Марко Поло) пожалуй, был самым правым по взглядам, а я считался "густорозовым".

Во всяком случае, когда наш общий друг Володя Бр. мечтательно

говорил: "Вот бы хоть под старость пожить в Обществе Потребления!", -

я ему отвечал, что-де, "не к лицу корове черкасское седло" и, что "...

придет это общество - так как бы нам с тобой, Вова, не пожалеть".

Вот, вспомнился мне один августовский воскресный вечер семьдесят

пятого года. Мы с Андреем и еще с одним нашим приятелем Б.Б.Б.

готовили у меня во дворе институтскую сборную яхточку "Мева" к

туристским гонкам на Парусном Берегу. Потом, конечно, сели ужинать.

День и вечер на редкость. Не жарко, но светло, даже в мою

коммунальную комнату под вечер лучики попадают. Выпили