Мои друзья и знакомые

Замечательное место. Там они вместо того, чтоб выкапывать,взяли и накрыли обнажение зданием. Так что видишь не отдельные

косточки и не собранные скелеты, как у вас в Чикаго, а всё

60

Мои друзья и знакомые

выступает прямо из песчаника. Я, по правде говоря, только тут и

поверила, что динозавры по правде существовали, населяли Землю.

Нет, что они сейчас есть, в виде костей, я знала и до этого. А вот

что раньше ... в этих юрских периодах.

Мы в доме давно не виденной московской знакомой. Действительно

давно - на четыре года больше, чем нашей без пяти минут тинэйджерке-

внучке, которая, открыв рот, слушает хозяйку. Потом она скажет мне:

'Знаешь, я только не понимаю, Наташа - такая молодая и энергичная, откуда у нее такая взрослая Вика, что эти картины рисует?'

Действительно, мы с час рассматривали странные и завораживающие

рисунки и литографии дочери хозяев, профессора графики в одном из

университетов Великой Прерии.

Мы приехали в этот дом под вечер воскресенья, после того, как

находились до упаду по не совсем обычному для Штатов городу. При

желании, можно было бы его для конспирации обозначить как “Лхасу

Скалистых гор”. Хотя на нашей общей Родине его название приводит, вернее всего, на ум лыжи, коньки или странную ледяную игру керлинг, но сейчас жара, чуть начавшая спадать под вечер. Непривычно пустой

даунтаун, только люди, идущие с молитвы или на молитву - как, наверное, в воскресной Америке девятнадцатого века. Или в субботу в

сегодняшних кварталах ортодоксальных евреев. Ну, что ж, вызывает, по

крайней мере, уважение со стороны.

И о здешних обычаях мы тоже наслушаемся. Хозяйка и ее муж, люди

наблюдательные и сильно закаленные предыдущими советскими

десятилетиями, провели тут более, чем достаточно, чтобы увидеть очень

разные стороны здешних мест, наконтактировались с самыми разными

людьми, чуть ли не от самого далай-ламы и до рядовых погонщиков

яков. Ироничный Володя вообще очень производит впечатление, что у

дона Рэбы он попал бы под репрессии "за невосторженный образ

мыслей". Так что образ здешней, "лхасской" жизни вырисовывается не

совсем плакатно-красивым. Но интересным для взгляда со стороны.

Однако, и общих сибирских и московских друзей ведь нельзя не

вспомнить? Сильно увеличили, прямо скажем, географический кругозор

наших соотечественников последние лет двадцать. Вместо прежних

рамок, по Аксенову, "от Паланги до Магадана" стало - от Сеула через

Хайфу и Мюнхен до Сан-Диего. Так что рассказы про нынешние

местожительства бывших жителей Сургута или Ордынки в одну лишь

кириллицу никак не уложишь.

Но тематика беседы - сама по себе, а уж очень хороша сама хозяйка.

Знаете, тот запредельный градус обаяния, женского и, как сказал бы

Михал Сергеич, "общечеловеческого", при котором можно простить

даже то, что обычно никому и нигде не прощается - то, что собеседница

умнее тебя. А тут прощаешь почему-то. С первой нашей встречи в ста

61

Сергей Эйгенсон (Марко Поло) девяноста градусах к востоку отсюда ... или, наверное, лучше сказать, в

ста семидесяти к западу.

Тем временем нить беседы как-то неожиданно ушла совсем в другую

сторону. В Грецию. Для нас с женой Эллада - это калейдоскоп смешных, патетических и фантастических масок и декораций, начиная от

совершенно анекдотического персонала консульства в Трубниковском

переулке. Как-нибудь соберусь и зафиксирую. Но вряд ли сумею

превзойти ту трагикомедию на эгейских берегах, о которой нам

рассказывает Наталия Яковлевна.

- Вы же сами понимаете, что в первые годы после переезда денег в

обрез, вернее сказать, их нет совсем. Хватило мне только на самый

дешевый греческий тур, да и то потому, что Греция, можно

сказать, по дороге - на обратном пути из Израиля, где я была на

конференции в Вейцмановском Институте. Прилетела я из Израиля

на Санторини, тот самый, где, говорят, затонула Атлантида.