Мой первый опыт в нерикоми (СИ)

— Помнишь, я в десятом классе в московский колледж поступила? Ага. Не было никакого колледжа. Была великая любовь на целых две недели и подростковая беременность на таком сроке, что за аборт ни один коновал не возьмётся. А мамочка была повёрнута на семейной морали. Она пуще огня боялась, что городские кумушки начнут её честное имя трепать, что, мол, дочка-малолетка с пузом… Вот поехавшая, прости Господи, ну кому какое дело, в наше-то время? Но мамочка договорилась со своей московской двоюродной сестрой, что та приютит меня и моё дитятко. Вот так я «поступила в колледж». Родился Валерик, рос, как все… мамочка, которая стала ранней бабушкой, несколько раз нас навещала…

— А что случилось?

— Дерьмо случилось, — сухо сказала Светка. — Как-то раз мы с ним гуляли, играли, бегали… Валерик побежал, упал… и всё. Виском об кирпич.

— Господи, какой ужас…

— Ужас был потом. Мне потом рассказали, я неделю была не в себе, то рыдала, то хохотала, то рвалась его разыскивала по дворам, то над кроваткой сижу ночь напролёт и колыбельную пою, тётка сама со мной едва не помешалась… Не бойся, я уже пришла в себя. Очнулась, проревелась, поплакала на могилке, потом домой уехала. Мать меня увезла. Она всё себя корила, мол, не спровадила бы меня в эту Москву треклятую, внучек был бы жив… А что толку теперь волосы рвать? Всё равно… Теперь два-три раза в год приезжаю. Сижу здесь, песенки ему пою, сказки рассказываю…

— Ох, Светик!.. Бедная ты моя…

— Только давай без этого… Не люблю. Особенно…

— Ладно-ладно… — Лидия села на скамейку и обняла её.

Через несколько минут Светка положила ей руку на плечо..

— Свет, прости, пожалуйста… — прошептала Лидия.

— За что? — удивилась Светка. — Не ты же этот кирпич подложила.

— За другое. За Виктора.

— А-а!.. — Светка неприятно усмехнулась. — Честно скажу, я на тебя тогда здорово озлилась. То есть на вас обоих. Лучшая подруга увела парня буквально из-под носа, стоило только отвернуться… Как это тебе удалось?

— Сама не знаю, — честно призналась змея-разлучница. — Увидела его и пропала. И он — тоже. Нас просто повело друг к другу какой-то неведомой силой.

— А потом развело, — спокойно сказала Светка.

— Да.

— Ладно. У нас тут пошли такие взрослые разговоры… Пока, маленький. Мама к тебе ещё завтра придёт. Идём, Лидос.

— Ну вы с ним хоть трахнулись? И как? — спросила Светка, когда они шагали по тропинке между оградками.

— Свет, скажу тебе честно — было супер! Но дело не в одном сексе. Мне с ним было легко, спокойно и уверенно. Представляешь? Как ни с кем и никогда. Не хмыкай, я тебя не дразню! Я видела, что он не рисуется, не пытается меня обаять, очаровать и завлечь. Не хамил, чтобы показаться крутым. Не угождал, не мурчал. Он сказал, что я классно выгляжу — потому что я действительно ему тогда понравилась. Знаешь, как бывает на первом свидании — мучительно ищут тему для разговора. А мы болтали, как старые друзья.

— И сколько вы с ним…

— Сутки. Или даже меньше, если вычесть несколько часов на сон.

— М-да…

— Я сама не захотела продолжать. Это было слишком хорошо, чтобы длилось вечно.

— Ага, ага. Типичная расейская бабонька-негативистка. Мужик должен пить, бить, изменять и раз в неделю присовывать вялую сосисочку на полминуты. А если всё хорошо — значит, на самом деле всё плохо. Лидос, я тебе всегда говорила, что ты дура, но не знала, что настолько. Помолчи! Ты у нас вся такая талантливая, великая керамистка, по телевизору тебя показывали… А в отношениях ты дурой была, дурой и осталась! Как все эти овцы, которые тащат на горбу своих недоделков, рожают от них таких же недоделков, изменяют с такими же недоделками и дрочат на книжных принцев…

— Я не дрочу на п…

— Помолчи, говорю! Тебе выпал шанс. Случайно, дуриком, но это шанс. Парень, о котором большинство только мечтает. Молодой, красивый, умный, с деньгами, да ещё и запал на тебя. А что ты сделала? «Слишком хорошо, чтобы длиться вечно!..» Дура! Негативистка, как большинство наших баб!..

— Слушай, хватит меня оскорблять! Это вообще-то моё дело.

— Извини. — Светка, которая только что гневно сверкала глазами, вздохнула и осунулась. — Извини, Лидос, наорала, а орать мне надо на себя. Я-то сама… сапожник без сапог.

— Ты…