Мой верный страж

Обычно Алика не отказывалась, и Милкина мама спрашивала скорее для проформы. Она уже и порцию для Алики заранее рассчитывала. Милка постоянно старшую подругу к себе зазывала.

Хотя девчонок кругом всегда хватало – и во дворе, и в классе, – Милка словно зациклилась на соседке. Может, потому, что очень удобно: жили друг от друга в двух шагах, квартиры располагались на одной лестничной площадке. И два года разницы – сущая ерунда. Чем дальше, тем незаметнее. К тому же: вдруг Милка специально искала для себя подругу постарше, поразумней, посерьёзней? И родители остались вполне довольны её выбором. Они уже давно воспринимали Алику почти как члена семьи.

– С нами, с нами, – донёсся из глубины квартиры насмешливый мужской голос, опередив с ответом Алику, которая ещё и рта не успела раскрыть.

Это не Милкин папа. У того сегодня как раз очередная смена на полные сутки. Это Милкин старший брат.

Он такой же золотоволосый и голубоглазый, как сестра. Мог бы играть роль скандинавского бога Тора, если бы отрастил волосы подлиннее, накачал показательно рельефные мышцы и раздобыл молоточек поувесистей. А в нынешнем виде он вполне потянет на легендарного тёзку, вождя бриттов. Правда, обычно на роль короля подбирают более брюнетистых актёров.

Услышав ироничное Артурово восклицание, Алика сначала захотела возразить: «Нет. Спасибо. Я дома поем». Исключительно из чувства противоречия. Но потом решила: дома придётся готовить самой, а тут так и так на неё порция уже заранее рассчитана. И как поварихе Алике до Милкиной мамы – словно через Тихий океан на одноместной вёсельной лодке, грести и грести.

Расселись за обеденным столом – круглым, между прочим. В разложенном виде – овальном. У Алики здесь своё законное место: между Милкой и её мамой, почти ровно напротив Артура. И тарелки уже почти опустели, когда тот проговорил с интонациями, якобы «ничего значительного»:

– Кстати, Алик, – он часто произносил Аликино имя на такой вот мальчишеский манер: то ли дразнил, то ли намекал на своё истинное к ней отношение. – Встретил на лестнице твою маму. Она тоже уже домой пришла.

Алика стрельнула в Артура обиженным колючим взглядом.

– И чего ты раньше не сказал?

Милкин брат улыбнулся с ехидцей.

– Да я уже настолько привык, что ты у нас постоянно столуешься. Мне теперь без твоего прекрасного личика напротив и милого щебетанья и кусок в горло не лезет.

Алика хмыкнула.

– Ну и что? Поголодаешь немножко. Очистишь организм. Мозги. Может, мысли достойные появятся.

Артур скорчил трагическую физиономию, обратился к матери, едва сдерживая жалобную дрожь в голосе:

– Мам, наша бесконечно мудрая Алика считает меня глупым. Как жить дальше?

– Да ладно, не переживай. Чем меньше мыслей, тем больше счастья. – успокоила парня Алика, поднялась с места, подхватила свои тарелку и вилку, направилась к мойке.

Мудрая – так мудрая. Ещё и воспитанная.

– Тётя Таня, спасибо! Всё как всегда очень вкусно. Ну я пойду. – Просигналила Артуру многозначительным взглядом искоса, вскинув брови, махнула ручкой Милке. – До свидания!

Поймала вполоборота ответные «пока», «счастливо» и «до завтрашнего ужина».

Глава 2. Персонаж второго плана

Дома Алика сразу прошла в свою комнату. Заходить в другую – никакого смысла. Но Алика и не жаловалась. Как она недавно говорила Милке: «Моя жизнь – мой выбор!». Сама так решила, и возражений не приняла. Да ей не особо и возражали.

В комнате нет никого, кроме навязчивых существ, никогда не позволяющих полностью насладиться тишиной и одиночеством. В подобной обстановке они, наоборот, обретают огромную силу. Это мысли.

Усложняются, сплетаются, разрастаются во вселенское дерево, которое уходит корнями далеко вглубь, а ветвями пронзает бесконечную высоту, тянется, тянется, тянется. Одни ветки такие миленькие, покрыты нежными зелёными листиками и яркими цветочками, другие – ещё в нераскрывшихся почках смутных предположений и ожиданий, третьи – изломанные, корявые, мрачные.

Да ну их!

Алика засела за уроки, но до конца учебного года осталось всего полторы недели и почти ничего не задали. Тогда она скачала парочку пробных экзаменационных вариантов по математике, собралась порешать.

ЕГЭ она сдаст собственными силами, без всяких там вспомогательных средств. Вопрос чести и самоуважения. Тем более с математикой у Алики всё отлично. Особенно с геометрией. Да и с русским – ноль проблем.

В школе тоже удивились, что она ограничилась только обязательными предметами, охали-ахали: «Такая способная девочка, а без будущего!». Прорабатывали, уговаривали, вызывали маму и еще больше удивились, когда и та произнесла в ответ на все разумные доводы: «Это её жизнь и её выбор. Разве правильно поступать в вуз только потому, что так положено и вроде бы выгодно для дальнейшей жизни, хотя точно ещё не знаешь, чем бы хотел заниматься? Ей всего семнадцать. Она имеет право сомневаться и искать себя».

Только найдёт ли? Хоть когда-нибудь.

«Способная, а без будущего» – в самую точку. Не догадываясь об истинной сути, но так правдиво.

У Алики даже в мелочах не складывается.