Я бросил рюкзак в кусты и понесся вперед, как джейран. Умру, а догоню писаку!
Неожиданно загремел гром, наползли тучи. Хлынул ливень. Я влез в небольшую пещеру рядом с дорогой. Зажег фонарик. И на сводах пещеры увидел свежую надпись: «Мне тут понравилось. Щапов».
Плевать на дождь! Выскочив из пещеры, я побежал дальше. Тучи уползли за горизонт. В лучах солнца величаво раскинулась горная цепь. На трех-четырех ближайших вершинах можно было без труда прочесть инициалы «В. Щ.»…
Дальше все было, как в приключенческом фильме. Не помню, как я преодолевал эти горы! Я прыгал через расщелины, подтягивался на утесы, балансируя, пробегал по шатким мосткам (а на деревянных настилах были вырезаны надписи: «Привет с Алая. Щапов». «Эля, навеки твой. Вова Щапов»)…
В изнеможении я добрался к самому высокому горному пику. И тут на склоне я увидел еще одну надпись: «Здесь был Щ…» Текст обрывался, а закорючка у буквы «щ» длинной вертикальной чертой указывала в бездну. Я молча заглянул вниз, потом медленно, не торопясь, стал спускаться. Чего торопиться? Я понял, что это последняя надпись бойкого Вовы Щапова.
У подножия горы рассыпалось стадо овец. Лохматые волкодавы бросились на меня. Я быстро наклонился и сделал вид, что что-то подбираю с земли. Этому научил меня мой туристский опыт: ни одна собака не бросится на человека в такой позе. Действительно, псы остановились и с любопытством наблюдали за мной. Тут подоспел старик чабан.
— Ассалому алейкум! — поздоровался я.
— Ваалайкум ассалом! — ответил старик.
— Уважаемый, — сказал я. — Ты не знаешь о человеке, который сделал вот эту надпись? Где он? Что с ним?
— Пойдем, уважаемый, — сказал старик. Опираясь на посох, он стал спускаться по каменистой тропке. Я пошел за ним, собаки, махая хвостами, сторожко следовали за нами.
Старик подвел меня к могиле. На могиле стоял большой черный камень. Сняв мятую шляпу, я подошел поближе и удивленно остановился. Могила, где был похоронен сорвавшийся любитель автографов, была пуста. А на камне вырезаны слова:
«И здесь побывал Щапов».
— Ва, аллах! — поразился старик и воздел руки к небу. А по чистому небу плыли два перистых облака. Я обратил внимание на их необычную конфигурацию. Одно облако образовало букву «В», второе «Щ».
КОРРИДА
Тринадцатилетний поджарый Хайрулла лениво шел с купания к своей даче по узкой тропинке между высоким забором и обрывистым берегом речки. Был Хайрулла в хорошем настроении и насвистывал, задумчиво глядя на дальние берега, заросшие зеленым густым кустарником.
Вдруг он вздрогнул от неожиданности и остановился. Из-за поворота дорожки навстречу ему показалась зверская черная морда, увенчанная блестящими рогами.
«Бык», — подумал Хайрулла. У него забегали по спине мурашки. Дело в том, что Хайрулла только что одолел двухтомник Хемингуэя, и перед его глазами вихрем пронеслись мастерски описанные сцены боя быков. Запахло горячей кровью. Хайрулла с отчаянием посмотрел на свою ярко-красную тенниску.
Но и бык остановился. Хайрулла видел его сверкающие маленькие глазки, полуприкрытые мохнатыми ресницами, и лихорадочно соображал: как быть? Разойтись мирно нельзя: тропинка слишком узкая, какой бык позволит это сделать? Повернуться и бежать? Он ясно представил себе, как топочет догоняющий его бык, как горячее его дыхание проникает сквозь тенниску и острые рога вонзаются Хайрулле под лопатки…
Остается одно: принять бой! Как это делается, Хайрулла хорошо знал по Хемингуэю.
«Сниму тенниску — это будет мул era. Бык кидается на меня, я делаю реболеру — надо описать мулетой полукруг, а самому грациозно изогнуться. Бык пролетает мимо… Рога должны пройти в трех сантиметрах от моего бедра. И тогда… И тогда он обязательно не удержится и по инерции скатится под обрыв. Другого выхода нет, смелей, тореро!»
Хайрулла снял тенниску, не спуская глаз с быка. Бык угрюмо покачивал черной мохнатой головой. Приземистый, но широкорогий — настоящий испанец.
— Торо! — хрипло сказал Хайрулла и шагнул вперед. И бык шагнул.
Вот тут-то Хайрулла не выдержал. Он швырнул тенниску в морду зверю и, всхлипывая, бросился с обрыва в кусты. Бык неуклюже пробежал по тропинке, жалобно мыча и потряхивая тяжелым выменем.
ДУЭЛЬ ВЕЖЛИВОСТИ
Из увольнения в часть рядовой Гулямов возвращался автобусом. Время было вечернее, народу в салоне мало. Гулямов даже задремал было, но вдруг встрепенулся: на очередной остановке в автобус вошел широкоплечий, стройный офицер в майорских погонах.
Гулямов, понятное дело, встал.
— Сидите, — разрешил майор.
Гулямов сел. Офицер остался стоять рядом, хотя свободных мест было достаточно.
Минуты через две солдат, уловив мимолетный взгляд майора, приподнялся с сиденья.
— Сидите, сидите! — В глазах майора поощряющая теплинка: хороший, видать, солдат, дисциплинированный.
Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев
Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное