Монстры. Битва кланов

Пытаясь уворачиваться и парировать удары, юноша тем временем все отступал и отступал – вдоль берега ручья, вверх по течению, увлекая живоеда за собой. Тот, ничего не подозревая, преследовал добычу до тех пор, пока они не добрались до места его стоянки. Урод к этому времени уже едва держался на ногах, но продолжал пятиться в сторону ловушки, надеясь, что ему хватит сил не упасть и не оказаться в лапах живоеда. На толстой шкуре чудища было всего две не такие уж глубокие, но, видимо, болезненные раны, поскольку противник потерял осторожность. Опьяненный запахом крови живоед явно не думал ни о чем, кроме того, что добыча уже близко. С острых клыков, длиной в кисть руки, капала кровавая слюна, в маленьких глазках горели ярость и предвкушение.

– Иди сюда! – позвал Урод, ногой чувствуя, что его пятка уже стоит на краю ямы-ловушки. – Попробуй меня достать.

Он сделал обманное неловкое движение вбок, и живоед, решивший, что добыча вот-вот упадет, бросился вперед с громогласным ревом. В последний момент Урод откатился в сторону, и ветки затрещали под весом туши чудища. Оно взвыло от боли, когда острые колья воткнулись в его тело. Но это его не убило, живоед даже не целиком вместился в собственную ловчую яму: его крокодилья голова торчала из нее. Он яростно крутился, пытаясь выбраться.

Урод перевел дух. До судороги в ногах хотелось побежать за помощью, но он понимал: если живоед в это время выберется из ловушки, добром это не закончится. А шанс, что он выберется, есть и, возможно, не малый.

Собравшись с силами, Урод поднялся с земли и подошел к яме, в которой билось чудовище, напоминая сейчас рыбу в сетях. Дергающаяся крокодилья голова была в двух шагах от ног юноши. Он присел и с размаху вогнал нож в крошечный глаз. Живоед клацнул клыками, пытаясь достать до его руки, забился сильнее, но это уже была агония. Урод наблюдал, как из второго глаза чудовища уходит жизнь, чувствовал удовлетворение от своей победы, невероятное облегчение…

И смертельную усталость.

Раны кровоточили, солнце уже начало – жарить в полную силу, ноги отказывались держать.

«Теперь ведь ничего не случится, если я немного отдохну», – решил Урод. Он отполз на несколько шагов и растянулся на земле, которая сейчас казалась невероятно мягкой и уютной. Почти как шкуры, на которых он спал в детстве в родительской хижине.

Юноша закрыл глаза и погрузился в приятную тьму.

* * *

Урод плавал в обволакивающей тьме, отдельные образы и мысли появлялись редкими вспышками, чтобы снова исчезнуть. Ему казалось, что кто-то поднимал его на руки, и слышались голоса… А потом сознание вновь угасало, оставляя только черноту. Но вот тьма отступила, выпустила в реальный мир, полный звуков и запахов, и он сам был жив, пусть все тело и болело. Особенно там, где живоед пытался порвать его куски.

– Ты очнулся?!

Над ним склонилось лицо Тейи, и на миг Уроду показалось, что ничего красивее ее безобразных черт он никогда не видел.

– Привет, – слабо улыбнулся он и протянул руку, чтобы коснуться ее щеки. Двигаться было тяжело – казалось, что болит все, кроме волос. – Я убил его. Убил живоеда.

Тейя прошептала:

– Я знаю.

Урод только сейчас заметил слезы на ее глазах и нахмурился. Он не сразу понял, отчего она шепчет и отчего грустит, ведь все позади, семье больше ничего не угрожает. По крайней мере, не сильнее, чем всегда на Острове – изгоев.

– Я думала, что тебя больше нет, – все так же шепотом продолжала Тейя. – Все решили, что ты погиб. Бади сказал, что ты глуп, раз пошел в одиночку на это чудовище. И мы уже думали, что живоед обгладывает твои кости…

– Я правда глупый, – не стал спорить Урод.

Он попытался рассмеяться, но не вышло, только усилилась боль. Юноша уже забыл, как это – быть раненым или больным. С тех пор, как пять лет назад он упал со скалы, пытаясь спуститься к ручью, с ним не случалось ничего серьезнее мелких ран и ушибов.

– Это, конечно, ты меня нашла и принесла домой? – уточнил он, хотя и так знал ответ.

– Мы нашли тебя вместе с Номом, – Тейя никогда не приписывала себе чужих заслуг. – А когда принесли, Маару промыла твои раны каким-то отваром, приложила к ним травы, зашила и забинтовала. Нас с Хисой она к тебе даже не подпустила.

– Маару? – Урод невольно оглянулся, но девушки с головой Обезьяны в пещере не оказалось. Они с Тейей были вдвоем, и та продолжала выразительно смотреть на него. В этом взгляде смешивалось сразу множество чувств: безграничная радость от того, что он остался жив, сопереживание его боли, надежда и гордость за него… И что-то еще, о чем Урод знать не хотел.

– Маару меньше всех верила, что ты мог выжить, – сообщила Тейя. – Но мы с родителями верили. А когда Ном рассказал про ту ловчую яму, что ты выкопал, отец заявил, что ты не просто сильный и храбрый, ты еще и невероятно хитрый.

Урод не стал ее разочаровывать и говорить, что яма была не его, а самого живоеда. В конце концов, это уже не важно. Главное, их семье больше ничего не угрожает.