Мститель

Ребе остановился, обернулся с Торой на руках на своих людей и запел вместе с ними «Боже, Царя храни!». Прямо за раввином стоял с важным лицом пожилой моэль[52], реб Шимале, обрезавший не одно поколение местных мужчин. В руках он держал большой и к этому случаю очищенный от пыли портрет государя императора. В какую-то минуту и казаки, и погромщики, и раввин, и евреи из синагоги – все вместе в одном порыве пели гимн своему государю. Но затем случилось непоправимое. Один из казаков вытащил свою саблю из ножен и дико закричал:

– Бей жидов, спасай Россию! Смерть врагам Христовым!

Казак направил коня галопом прямо на Ребе. Старый раввин крепко держал Тору и попытался было о чем-то заговорить с казаком, но не успел, так как тот снес его голову с плеч.

Страшно было видеть, как отвалилась голoва старого раввина и упала на грязную землю. Из его шеи фонтаном брызнули потоки крови. Тело раввина, уже без головы, сделало еще несколько шагов вперед, не выпуская Тору, а затем медленно упало на землю. К нему подбежал кантор, Эли. Он склонился над раввином и захотел было взять Тору из его рук, но к нему уже подъехали казаки. Казалось, время остановилось и все застыли в шоке.

– Огонь! – скомандовал изо всей мочи Иче Шварцбурд и сделал свой первый точный выстрел в грудь убийцы раввина.

Пуля вышибла казака из седла, и он повис на лошади вниз головой.

Вслед за этим первым выстрелом последовали другие. Еврейские защитники открыли беспорядочный винтовочный огонь по запорожским казакам и погромщикам. Эли схватил Тору и голову Ребе и побежал что было сил к баррикадам.

– Бегите назад! – заорал еврейской процессии Шолом.

– Назад, к нам! Скорее!

Религиозные прихожане врассыпную побежали на голос Шолома. Но было поздно. Конные погромщики уже нагнали их и начали рубить шашками. Сквозь жуткие, нечеловеческие крики боли и обрывки молитв слышалось одно и то же – страшное хриплое рычание: «Бей жидов!»

Вся процессия была изрублена, несмотря на то, что огнем защитников были убиты и несколько конных казаков. Каким-то чудом Эли прибежал невредимым к баррикадам и передал Шолому в руки Тору, a голову раввина аккуратно положил на свой пиджак.

– Перезаряжайте быстрее! Они сейчас пойдут на нас! – кричал Иче изо всех сил.

И действительно, армия погромщиков опомнилась, a из-за угла улицы подошлаa толпa новых бандитов.

– Вперед, хлопцы! Бей жидов! Урааа! – скомандовал им важный усатый конник.

И погромщики побежали вперед на баррикады.

Шолом передернул затвор своей винтовки, нашел цель – мордатого, с брюхом, украинского бандюгана, несшегося вперед с топором, – и сделал выстрел в область сердца, как и учил его отец.

Бандит, отброшенный пулей, упал навзничь и больше не двигался.

– Бегите по домам! Бейте и жгите! Вперед, вперед! – орали казаки.

Огонь остановил погромщиков, и они, прячась за домами и деревьями, начали отстреливаться. Началась перестрелка.

Шолом ради отца старался сильно не высовываться из-за уродливых бревен баррикад. Ему это давалось нелегко. Он нашел довольно большой зазор между бревнами и прочим мусором и начал целиться в здоровенного запорожского казака. Тот стоял в сорока метрах, у тополя, и медленно заряжал свою винтовку. Шолом четко увидел своими зоркими глазами его потное бритое лицо, черные жесткие усы и дымящуюся папироску во рту. Казаку было под сорок лет.

– Опытная свинья… – пробормотал про себя Шолом под грохот выстрелов.

Oн начал медленно целиться в периодически вылезающего из-за дерева казака. То и дело виднелась его гимнастерка, человек вылезал на мгновенье и сразу прятался за толстым стволом дерева.

– Сейчас вылезешь, холера… – бормотал Шолом.

В этот миг исчезло все. Мир замер. Он ждал свою жертву, как лев, ожидающий антилопу. Казак же зарядил винтовку и выстрелил в направлении баррикад. И снова спрятался за дерево.

А Шолом, в напряжении уставившись на мушку своей винтовки, бормотал про себя библейскую цитату:

– «А Ииуй натянул лук рукою своею, и поразил Иорама между плечами его, и прошла стрела чрез сердце его, и пал он…»[53]

Усатый казак снова высунулся из-за дерева и начал целиться в кого-то. В этот момент Шолом выстрелил. Казак рухнул на землю, как подкошенный. Шолом обрадовано закивал головой и крикнул:

– Готов! Продолжаем разговор.

И снова он начал выискивать себе цель. Перестрелка длилась час. Отряд Шолома потерял семерых человек убитыми и пятерых ранеными. Это было очень много для такого маленького отряда. Но и наступавшие получили тяжелый удар.

К Шолому подошел его отец Иче и сказал:

– Скоро они могут подвести подкрепление. Если это будет конница, то нас сметут в пух и прах.

– Что делать, папа?!

– Что делать, сыночка? Надо думать. Еврей всегда должен думать… Слушай папу… Беги к Берке Кофману!

– К этому поганому бандиту?

– Шоломке, если нужен вор, его достают из петли!

– Хорошо, папа.

– Иди к нему. И скажи так: Иче Шварцбурд в ноги кланяется, просит пулемет «максим».

– Папа, ты гений! Но в ноги зачем?! Этой скотине, главному бандиту окрестностей и держателю воров и притонов?

Иче докурил папиросу и выкинул её.